— Проходите, — повторил пастор, отец Ризлин. Он был заметно
взволнован.
Но и мы взволновались не меньше, увидев, что нам выделили места
на первом ряду слева от алтаря, именно два места, словно нас
действительно… ждали.
Пройдя через весь молитвенный дом, мы с миссис Макстон робко
устроились на выделенных нам местах. Наши соседи предупредительно
подали нам молитвенники, я лишь украдкой оглядела маленький
скромный храм — сколь отличен он был от соборов столицы, да и
службу вели лишь пастор в белом облачении и причетник, зажигающий
свечи, и, как, впрочем, и все здесь, бросающий настороженные
взгляды на нас с экономкой.
Началась служба. Мы вознесли молитвы Господу, зачитали параграф
священного писания «О целомудрии и морально-нравственном
поведении», помолчали, воздавая дань памяти всем павшим, вновь
помолились о благоденствии всех ныне живущих. А после пастор с
громким звуком «бабах» захлопнул молитвенник и, упираясь руками о
кафедру, несколько мгновений стоял, опустив голову так, словно
собирался с силами. Пастор был немолодым мужчиной, в его густых
волосах преобладала седина, и казалось, будто снег застыл на
прядях. Лицо священнослужителя хранило печать внутреннего
достоинства и твердости, губы были сжаты и… становилось совершенно
очевидно, что именно сейчас в наше святое общение с богом вмешается
суровая действительность.
Так и вышло.
— Паства, дочери и сыновья этого ужасного города, позвольте
представить вам единственного достойного мага Вестернадана — мисс
Анабель Ваерти!
На последних словах пастор вскинул голову, и взгляд его был
направлен прямо на меня. Мне сделалось не по себе, миссис Макстон
так же, а потому она как-то даже придвинулась ближе, готовая
закрыть меня собственно собою, в случае малейшей на то
необходимости.
— Поверьте, не стоит, — заметив ее маневр, грустно улыбнулся
отец Ризлин. — Мы не несем угрозы девице, каковую вы столь
старательно опекаете, мы ищем помощи у мага, давшего отпор драконам
этого города.
И в храме стало столь тихо, что отчетливо можно было расслышать,
как воет ветер, хозяйничающий в Вестернадане.
Тишину нарушила миссис Макстон, что было крайне нетипично для
нее — религиозная женщина обыкновенно шикала на меня, когда у меня
возникало желание обсудить что-либо во время службы, проповедь она
слушала, едва не приоткрыв рот, словно сам Господь разговаривал с
ней, а любое действие пастора воспринималось священнодействием, но…
не в этот раз. Сейчас, вместо ожидаемой кротости и покорности
миссис Макстон, нахмурившись, с грохотом захлопнула свой
молитвенник и грозно вопросила: