- Миша! Довольно… это выше всяких
сил, - чуть слышно пролепетала она, отчаянно прижимаясь к мужу, -
Ники! О, прости меня… прости, Христа ради. Я не смела кричать и
говорить тебе все те мерзкие гадости. Ты же просто щадил меня,
глупую. Но как!? Как ты мог носить все это в душе столько времени?
Господи, Пресвятая Дева, как же я виновата…
- Дорогая, верь мне: все будет
хорошо. Все уже теперь будет не так. Я знаю, в чем ошибался и кому
напрасно доверял. Мы понимаем, в чем выход…
Прошу тебя: поверь, счастье мое,
когда я впервые осознал весь этот кошмар, я сам не представлял, как
этому противостоять. Можно ли справиться с ним? И я просто не имел
права взвалить на тебя это все. Тем более, что твоя главная забота
была связана с нашим Алешенькой. Прости мне это вынужденное
молчание.
- Я верю тебе. Я верю в тебя! И я
верю, - Господь нас не покинет. Ты все сможешь! И я молю Господа,
чтобы он укрепил твои душу, руку и сердце… Ты ведь не позволишь ИМ
совершить этого с нами?
- Сегодня я знаю, что нужно делать. И
знаю на кого могу всецело положиться.
- Ники… Я клянусь тебе, что всем
своим существом без остатка принадлежу тебе и люблю тебя! Я люблю
ТВОЮ страну! Она ныне и моя, всецело в моем сердце и в душе. И если
кто-то в Англии и постарался использовать меня в своих целях против
России, то с моей стороны это было лишь доверчивостью и
непониманием, но никак не…
- Дорогая, не волнуйся на этот счет.
Твое сердце и помыслы - чисты. И они выше любых подозрений. Мне ли
этого не знать…
- Михаил Лаврентьевич, Вы и Ваши
друзья, вы ведь не отступитесь? Не бросите нас всех перед этим…
перед… - Александра просто не могла подобрать слов, чтобы хоть
как-то назвать подлинный ужас того, что обычно описывается
коротким, пугающим русским словом «бунт», или
вычурно-оптимистичным, европейским – «революция».
Потрясений от событий этого вечера
хватило Императрице с избытком: она слегла в постель на три дня. По
просьбе Николая, Банщиков и Ольга Александровна первые сутки
недомогания Государыни провели подле нее неотлучно.
Это было время трудных вопросов. И не
простых ответов…
***
Парадный фасад Алексеевского дворца,
выходящий на набережную Мойки, сиял всеми окнами своих двух этажей,
мансард и башенок. Их световые каскады гармонично дополнялись
праздничной иллюминацией в парке, а на колоннах парадных ворот
кованой ограды - предмета особой гордости архитектора Месмахера -
по особому случаю зажгли цветные фонари, подобные ютовым огням
парусных линкоров петровской эпохи.