Работой в Госбанке и в
подведомственных ему учреждениях обязанности Петра Людвиговича в
качестве чиновника финансового ведомства не исчерпывались.
Реформа Петербургской биржи, как и большинство преобразований
Витте в области финансов, должна была способствовать большей, чем
ранее, зависимости ее от финансового ведомства. Контролировать ход
реформы изнутри предстояло лицу, облеченному полным доверием
министра финансов. И 8 февраля 1901-го года Барк становится
действительным членом фондового отдела при Санкт-Петербургской
бирже и полномочным членом Совета отдела.
За годы работы в команде Сергея
Юльевича, молодой, талантливый финансист неоднократно стажировался
в Германии, Франции, Голландии и Англии, в том числе в берлинском
Банкирском доме Мендельсонов, который имел давние деловые связи с
русским Министерством финансов, а также с бизнесом парижских,
лондонских и венских Ротшильдов. Барк даже был удостоен высокой
чести личного знакомства с легендарным «верховным дуумвиратом»
Семьи - баронами Натаниэлем и Альфонсом…
И нет ничего удивительного в том, что
неожиданное падение фон Витте с высот государственной власти, Петр
Людвигович воспринял как личную драму. Как нет ничего странного и в
том, что по мере своих сил он делал все, что было в его компетенции
для «реставрации» Сергея Юльевича. Для финансиста и дворянина во
втором поколении клановая личная верность своему патрону оказалась
выше феодальной верности сюзерену. В нашей истории с окончательным
устранением Витте от власти, в 1906-м году ушел с государственной
службы и Барк, без колебаний оставив посты заместителя управляющего
Госбанком и главы его Петербургской конторы.
И вот сейчас, выполняя весьма
ответственное поручение фон Витте, между прочим согласованное
Барком во время переговоров о госзайме в Париже и Берлине с очень
серьезными людьми, Петр Людвигович оказался за одним столом с
двумя, пожалуй, самыми опасными врагами монархической системы в
России. А заодно - и с бывшим главным российским полицейским…
***
Внимательно наблюдая за пикировкой
виднейших лидеров «швейцарской коммуны» российской политэмиграции,
Барк, научившийся прятать свои эмоции в ходе проведенных им
многочисленных переговоров по финансовым и бизнес-вопросам, ни
единым взглядом, ни мимикой, ни жестом, не выдавал кипящую внутри
него бурю чувств.