Похоже, торг предстоит не шуточный. А
раз так, то лишние пять или десять минут словестной разминки перед
главной схваткой ничего не изменят и не решат…
Зачем Лопухин притащил с собой в
Женеву еще и этого молодого банкира? Пока не понятно. Но кто такой
для двух «титанов революции» какой-то биржевик? А то, что сам
господин Лопухин для партийных вождей теперь был врагом бывшим,
следовательно, - пренебрежимо малой величиной, ясно стало в первый
же момент их знакомства. По надменному кивку Чернова и хитроватой
ухмылочке с ядовитым смешком Владимира Ильича.
Лишь то, что просьба «отработанного
кадра» Лопухина о личной встрече прошла по линии Евно Азефа у
эсэров и Максима Горького у эсдеков, сподвигло обоих партийных бонз
на нее согласиться. То же, что на самом деле инициатива встречи
исходила лично от Витте, осталось за кадром.
***
- А что, любезнейший наш Алексей
Александрович, Вы хоть и не у дел нынче, но вдруг, да знаете,
почему это Петр Аркадьевич нашему дорогому Виктору Михайловичу
портфель министерский не предложил? Тем паче, если Ваш царь-батюшка
вознамерился вдруг у разлюбезных своих господ-помещиков часть
землицы отнять, да крестьянам раздать, позабыв совсем про
аппоплексическую табакерочку.
Или побоялся Ваш новый премьер, что
господин Чернов с дельцем-то земельной «социализации» получше
любого Кривошеина справится? - добивая своего оппонента в споре,
хохотнул Ленин, в прищуре его восточных глаз резвились бесовские
искорки, - Так, смотришь, и в министров-губернаторов пулять и
динамит-с кидать, поменьше бы стали…
Успев привыкнуть к ленинскому
грассированию на манер, модный у выпускников пажеского корпуса, и
лаконичности его хлестких фраз, Лопухин с состраданием смотрел на
надувшегося, покрасневшего от возмущения Чернова. Судя по всему,
лидер эсэров осознал, наконец, свой полный крах в диспуте с
товарищем Ульяновым, чье виртуозное искусство полемического
фехтования было сродни безжалостному мастерству бретера.
Разряжая обстановку, Алексей
Александрович решил прикрыть собой измученную жертву колкого
ленинского остроумия, и слегка попикироваться с апологетом
диктатуры пролетариата, принимая его шутливо-вызывающий тон.
- Сдается мне, вовсе не в терроре
дело. Ведь если бы Виктор Михайлович на селе социализацию учинил,
то за ней непременно возникла бы потребность в чем-то подобном и в
отношении промышленности. И тут без Вас и Ваших рабочих уже не
обойтись. А Вы от предложенного министерского поста наотрез
отказались. Да еще столь нелюбезно. Так что, это из-за Вашего
решения господин Чернов вынужден тратить свой недюжинный талант и
энергию на… сами знаете, на что. А без него реформы в России
принимают, тем временем, поверхностные формы. Себя вините, Владимир
Ильич. Себя!