Вряд ли он читал мои книги. Если верить Интернету, у него был
хороший литературный вкус: среди любимых писателей фигурировали
отечественные и зарубежные классики, однако кто-то из редакторов
программы хорошо потрудился, снабдив его прекрасным досье.
Но, не успел я и рта открыть, как дотоле молчавшая незнакомая
дама вдруг подпрыгнула с места и завопила так, что у всех едва не
порвало барабанные перепонки:
- Толстых – графоман, не имеющий никакого отношения к
литературе!
Публика оживилась, предчувствуя небольшой скандальчик.
Ведущий отреагировал моментально:
- Друзья, популярный литературный критик и поэтесса Ирина
Королевская только что на ваших глазах обвинила писателя Фёдора
Толстых в графоманстве. Ирина, на чём основано ваше обвинение?
Я вздохнул. Мне уже приходилось сталкиваться на литературных
встречах и презентациях книг с подобными типажами. Эти люди
безапелляционно судят обо всём и вся и очень любят оперировать
цитатами знаменитостей. Странно, что Королевская не зашла с
козырной карты.
- Потому что ни он, ни его книги не имеют никакого отношения к
литературе! Они написаны ужасным языком, полны сленга, непонятно на
кого рассчитанного. Персонажи картонные, текст полон штампованных
фраз: «вино лилось рекой», «во мне что-то оборвалось», «в горле
стоял комок», «слёзы навернулись на глаза». - Она процитировала это
из блокнота.
- Фёдор Михайлович, - обратился ведущий, - что скажете в
оправдание?
- Ничего, - пожал плечами я. – Уважаемая поэтесса и литературный
критик не является моим читателем, и это нормально. Невозможно
нравиться каждому. Приношу извинения перед Ириной (извините, не
знаю отчества) за то, что она потратила на меня своё драгоценное
время.
Неожиданно и, каюсь, весьма приятно для меня, публика
зааплодировала.
- Но как же насчёт обвинения в чрезмерном использовании сленга и
сплошным штампам в вашем творчестве? – продолжил гнуть линию
ведущий.
- Что поделаешь: такова проза жизни… Сленг прочно вошёл в наш
обиход. Я хочу, чтобы мои герои говорили так, как говорят на улице.
Это делает персонажей более реалистичными.
- А штампы? Ирине Королевской не нравится, что у вас в тексте
используются избитые фразы.
- «Вино лилось рекой»? – хмыкнул я. – Давайте доведём ситуацию
до абсурда. По сути, каждое слово из нашего лексикона – это некий
штамп. Что, будем подобно Маяковскому придумывать новые слова и
изъясняться только ими? Моя цель - сделать так, чтобы читатель
получил удовольствие. Я не люблю литературный мазохизм и не
собираюсь им заниматься.