За окном давно стемнело, коридоры отдела опустели. Дежурный читал какой-то детектив, не обращая внимания на бормотанье алкаша, раскинувшегося на лавке обезьянника. Следак в кабинете напротив с открытой дверью рубился в компьютерную игру, совершенно позабыв о том, что начальник любит засидеться в отделе допоздна.
Прихватив куртку, Саша вышел из кабинета и направился к выходу. На город медленно опускалась ночь. Можно было заехать в какое-нибудь заведение поужинать, с кем-то познакомиться, но все мысли крутились вокруг Юли. Завтра она снова будет здесь. И впереди еще достаточно времени, чтобы найти к ней подход. К любой можно найти подход. К любой. Что бы она из себя ни строила. И к этой тоже.
На следующий день с самого утра лил дождь. Серое небо, грязные лужи, промозглый ветер. Не успел Саша появиться в отделе, как его тут же перехватил Шведов у самой дежурки.
— Пойдем ко мне, поговорить нужно, — сказал он, и Воронов едва сдержал вздох негодования, потому как его мысли сейчас были заняты Юлей, и ему не терпелось скорее заглянуть в кабинет следаков и увидеть ее. Дверь к ним, как назло, была прикрыта, а за гулом, стоящим в коридоре уже с утра, сложно было разобрать голоса за дверью, когда они проходили мимо.
Шведов уселся в кресло и кивнул Саше на стул, давая понять, что разговор не простой. Опер с неохотой прошел к столу и, сев на стул напротив, выжидающе уставился на начальника.
— Вот... Жалоба на вас опять, — вздохнув, объявил Шведов и положил на стол лист бумаги. — Приходил вчера ко мне, плакался, что опера на него, видите ли, давят, деньги выбивают за работу на этой «земле».
Взяв заявление, Саша пробежал глазами по строчкам, написанным ровным, красивым почерком, и вернул его обратно на стол. Этот мужик начинал ему надоедать. На смену одному владельцу ресторана, с которого они имели неплохой доход уже несколько лет подряд, пришел другой, более молодой и несговорчивый, живущий по принципам, что никому ничего не должен и платить не собирается.
— Да, парни говорили, — спокойно ответил он, снова взглянув на Шведова. — Разберемся.
— Вы уж разберитесь, — многозначительно выделив последнее слово, произнес тот. — Не хватало, чтобы он еще в прокуратуру побежал.
— Не добежит, — сквозь зубы пообещал опер. — Разрешите идти?
— Да, разумеется, занимайся, — кивнул Константин Николаевич, убирая заявление в ящик стола.