Воронов вышел из кабинета и, набрав операм, чтобы они были готовы к вечерней поездке, направился в сторону своего кабинета. Убирая телефон в карман, он практически столкнулся с Юлей, которая вывернула из-за угла.
— Привет, — выдал он свою лучшую улыбку, преграждая ей дорогу.
— Привет, — Юля старалась отвечать спокойно, без каких-либо эмоций. Опер, как всегда, выглядел уверенным и самодовольным. Не стоит доставлять ему удовольствие, показывая то, как нервирует ее его присутствие.
— Как дела с проверкой? Извини, вчера не смог тебе помочь. Срочный вызов, — облокотившись о стену, Воронов навис над Юлей и с удовольствием ее разглядывал. — Но сегодня я весь к твоим услугам.
— Спасибо, я пока сама справляюсь, — ответила она, бросив жалкие попытки увернуться от его взгляда, и посмотрела ему прямо в глаза: — Пропусти, пожалуйста.
— Так, может, продолжим в моем кабинете? — проигнорировав ее слова, предложил Саша, все так же улыбаясь. — У меня тоже имеется кое-какое имущество.
Юля сделала глубокий вдох, прикидывая, как бы помягче его послать, и крепче прижала к груди папку с документами, в этом жесте пытаясь отгородиться от его взгляда. Однако говорить ничего и не пришлось. В следующий миг диалог был прерван одним из оперов, который неожиданно появился в коридоре и решительно направился в их сторону.
— Сань, Федька отзвонился, — сказал он, подойдя ближе. — На Лесной реально бордель, только что несколько малолеток привезли. Может, уже пора вмешаться?
Воронов неохотно убрал руку, и Юля быстро прошмыгнула вперед, скрывшись в кабинете сотрудников ПДН, у которых уже начала перепись имущества. Опер проводил ее взглядом и повернулся к сослуживцу.
— Собирай парней, кто сейчас здесь, и поехали.
***
Когда несколько часов спустя опера во главе с Вороновым вернулись в отдел, возле дежурки стоял Шведов, подписывая рабочие бумаги. Один из задержанных, которых они втащили, казалось, скончается в любую минуту. Опера затолкали хозяев притона в обезьянник, а девиц, большинство из которых были несовершеннолетними, отвели в отдельную комнату для дачи показаний.
— Саш, ты можешь, хоть иногда, обойтись без рукоприкладства? — меланхолично заметил Константин Николаевич, оторвавшись от бумаг и кинув взгляд в их сторону.
Воронов дотронулся пальцами до разбитой губы.