Рынки пустеют, лавки закрываются.
Никто не хочет работать. Большая часть горожан сидит
по домам и арендованным комнатушкам, гремит игральными
костями и бутылками. Кто-то спит до обеда. Рыбаки
не выходят в море, стражники прячутся в дешевых
забегаловках и не следят за порядком.
Да и зачем? Всё равно в Кобаре никогда ничего
не происходит. Поэтому Илорна сюда и сослали.
Кобар, город-остров, средоточие
торговых интересов Трордора. Сердце Троеморья. Илорн читал
об этом в манускриптах, чудом сохранившихся
в Магической Академии. Тексты были написаны на тер
и относились к эпохе Вигов. Даже не имели четкой
датировки. Долгое время Илорн относил Пацифиду и Троеморье
к категории непроверенных мифов, детских сказок. А вышло
иначе... Сейчас Твердь кажется ему далекой и неправдоподобной,
а Пацифида — реальной и живой.
Дождь усилился.
Илорн вышел на крытую террасу,
чтобы покурить свою трубку и предаться воспоминаниям.
В такую погоду никуда выходить не хочется.
Терраса выдвинулась в каменное
уличное ущелье, протянувшееся от Шепчущей Бухты
до северных отрогов Муар-Кагалыма. Остров был крупным, весь
его центр занимали пики, крутые склоны и перевалы.
Муар-Кагалым уходил на юго-запад, тамошние земли
он превратил в непригодную для жизни территорию.
Остальная часть острова была плотно заселена. Даже склоны —
там, где они были относительно пологими.
Запах вишневого табака
успокаивал.
Илорн выпустил дымное кольцо,
проследил за его распадом и неспешно приблизился
к каменному ограждению. Справа и слева — арочные
своды. На третьем этаже дома, купленного волшебником, комнаты
отсутствовали. Да и нельзя назвать этажом обширное
пространство, утопающее в тени виноградных лоз. Буйная
растительность карабкалась по каркасу из связанных между
собой металлических прутьев. Там же располагалась огромная
бочка, в которую закачивалась дождевая вода из открытого
резервуара. За день бочка нагревалась, что позволяло хозяину
мыться в относительном комфорте. А еще на плоской
крыше дома стояли лавочки, укрытые навесом из бамбуковых
плашек. Впрочем, это укрытие оказывалось бесполезным
с приходом затяжных ливней.
Перед Илорном развернулись городские
лабиринты.
Город занимал большую часть
острова — прижимался к морю, карабкался
по предгорьям, насуплено взирал на суетящихся людишек
с отвесных карнизов. Горные реки, одетые в гранит, несли
бурные потоки к Шепчущей Бухте, названной так из-за странного
эха, порождаемого прибрежными пещерами. Кобар врастал в Бухту
бесчисленными пирсами, подпирал небо храмовыми шпилями, мирно
уживался с монументальными деревьями, лишившимися коры.
Гронги — так назывались эти деревья. Легенды гласили, что они
старше самого Кобара... Один из таких исполинов нависал над
западным крылом дома Илорна, одаривая хозяина и слуг густой
тенью.