Только теперь у меня несколько другие ассоциации со словом
«нечисть», и отнюдь не лестные. Зато куда понятней стала чему люди
так удивляются, говоря «ему сама нечисть прислуживает!», как бы
подразумевая «а мы и подавно будем», наверное, при этом, где-то
глубоко в душе думая «куда же денемся-то?!».
Толпа окружила нас плотным гомонящим кольцом, при этом держась
на почтительном расстоянии, толи из-за «нечисти», толи из уважения.
Я вычленил из кучи рож старосту, что тут же засеменил ко мне,
вторгаясь в круг уважения своей персоной. На память я конечно даже
близко не помню всех старост и мэров, но этот гаврик просто сразу
выделился из толпы особой важностью и некой возвышенностью над
толпой, в первую очередь слегка побитым видом и скромным молчанием,
понимая, что все шапки в случае чего полетят в его сторону. Так
что, заранее, да мысленно, подписав все завещания, и приготовившись
к порке, он чинно проследовал ко мне. А раз такой вид – значит
пороть есть за что!
- Господин барон. – поприветствовал он меня, вежливо согнувшись
по палам. – Я староста...
- Ладно староста, давай выкладывай, что вид такой невеселый. –
недовольно пробормотал я, обнаружив у себя в ухе навесь каким боком
туда попавшего крупного жука.
Староста припух, так и не разгибая спины. Толпа тоже в миг
умолкла, застыв в «море волнуется раз». В прочем, постепенно волны
осели, и люди стали отчаянно переглядываться. Староста так и
стоял.
- Ну? Чего притих- то? Как партизан на пытке. – слово «пытке», в
купе с не совсем знакомым, возымело эффект пощёчины, и мужичек
вздрогнул – Давай выкладывай уже все! Пока я добрый, а они сытые. –
указал я на эльфиек, которые непонимающе переглянулись и пожали
плечами.
Саара почтительно стояла в сторонке и молчала. Когда мужики
беседуют, женщина должна молчать! – вот что читалось на её лице
крупными буквами, хотя в её голове и копошились свои мысли, подобно
тараканам на кухне старого дома. Как и в головах прочего люда, что
нас окружил, и уже разве что не скандировал слова поддержки для
своего бедного побледневшего лидера «давай, давай, давай! А мы
потом на твоих похоронах попируем!».
- Господин барон! – наконец заговорил скромняжка, так и не
разогнув спины. – Мы...
- Да выпрямить ты уже! И говори нормально! – пробормотал я
недовольно, закончив наконец рассматривать наглого жука и раздавив
его двумя пальцами. – А то как грязи под ногами обращаешься, а не к
своему господину.