- Хм... А Господь точно все видит.
Наш пушкарь вовремя нас покинул. Уж больно коротка у него запальная
трубка... Что тут смешного? Я про известную вспыльчивость барона и
готовность понаделать театральных глупостей на ровном месте.
Поскольку вторая интересная новость у меня про вас, мой дорогой. Не
конкретно про каперанга Рейна, не про Гревеница и не про весь наш
рудневский штаб. А про... немцев.
- Вот как? Интересно,
интересно...
- И весьма, позволь заметить. Так
вот. Перед тем как меня Сом вытащил на разговор, я накоротке успел
почирикать с Васильевым. Мы с Михаилом Петровичем давние приятели,
между прочим. Сейчас он у Макарова практически за личного
секретаря. И вот что я у него разузнал по поводу столь резкой
реакции комфлота на здравую идею Руднева, который предлагал ему
дождаться господина Тирпица и прочих титулованных и не очень
кайзеровских моряков.
Как ты помнишь, явной германофобией
Степан Осипович никогда отмечен не был. Это касалось как вас,
русских немцев, так и Германии, ее народа в целом. Даже покойного
Бисмарка никогда не костерил, что у нас, вообще-то, в моде. И тут
вдруг - такое! Я прямо Васильева спросил, что он думает на эту
тему. И знаешь, оказывается ларчик открывался просто. Когда Макаров
еще в койке лазаретной лежал, ему пришла корреспонденция от некоего
Джона Фишера... Да, да! Того самого, нынче Первого морского лорда
британского Адмиралтейства. И до сегодняшнего дня сей деятель
прислал нашему Сому уже пять длиннющих писем и две книги. И на
каждое его почтовое отправление командующий ответил своим.
В первом же письме Фишер заверил
Степана Осиповича, что ни о каком вооруженном выступлении Британии
на стороне Токио не может быть и речи. И что все прочие их гадости
для нас, это, мол, исключительно частные инициативы, разных
пройдох, типа господина Захарофа. Но Кабинет, к сожалению, не может
им этого воспретить. Что сам он считает Россию в этой войне
стороной обороняющейся, что надеется на скорейший мир между
Государем и Микадо. И, что - а вот отсюда и начинается самое
замечательное - если бы не коварное подстрекательство кайзера
Вильгельма, то, мол, и войны этой определенно не случилось бы!
- И что? Неужели наш Степан Осипович
клюнул на столь примитивную наживку?
- Примитивная она или нет, спорить,
дорогой мой Николай Готлибович, я с тобой не стану. Только
результат их внезапно вспыхнувшей "любви по переписке" как бы
налицо, не?