Он закинул поводья на
конскую шею, оперся на стремя и легко поднялся в седло, вынудив
меня подвинуться ближе к передней луке. Конь заплясал на месте. Я
сидела боком, прикрывая ноги длинным подолом платья, и покачнулась
от сильной тряски, но капитан вовремя поддержал меня, обнимая и не
давая упасть.
— Хо! — громко приказал
эльф, и жеребец взял с места в резвый галоп.
Я закричала от страха,
прижимаясь к Ролло и цепляясь непослушными пальцами за седло и
куртку эльфийского лорда.
— Посмотрите вперед! —
весело предложил капитан. — Не бойтесь!
Я робко повернула
голову: на меня надвигалось безбрежное зеленое море, в котором,
словно яркие огоньки, мелькали красные, желтые, белые и лиловые
тюльпаны. Все это пестрое великолепие расстилалось передо мной,
благоухая и маня, отчего захотелось раскинуть руки, обнять весь мир
— и травы, и безоблачное небо — парить, как птица, в прозрачной,
хрустальной выси.
Лорд Ролло придержал
коня и указал на степь:
— Это самый прекрасный
зеленый шелк, что есть в южных краях. Первым здесь расцветает
шафран. Он похож на россыпи жемчуга в сухой, прошлогодней траве.
Незримое волшебство разлито повсюду, но не у всех найдется смелость
протянуть руку и прикоснуться к нему...
Он хотел еще что-то
добавить, как вдруг смолк, заметив несколько черных точек на
горизонте.
— Нам пора возвращаться,
— капитан развернул коня, крепко сжимая поводья в
кулаке.
— Кто это был?
Гоблины?
— Дозор из
Синистрама.
— Почему вы так решили?
— я пыталась обернуться и посмотреть через плечо лорда Ролло, но
это оказалось непосильной задачей.
— Они перемещаются
слишком быстро.
— Зачем тогда мы
убегаем? Не проще ли дождаться...
Капитан наклонил голову,
почти коснувшись губами моей шеи:
— Я уговариваю себя
отстраниться, не допускать даже мысли о том, что в высшей степени
неприлично... Однако всякий раз, когда слышу ваш голос, вижу вас
или чувствую ваше присутствие, хочу стать хоть на волосок ближе,
повсюду следовать тенью... Это наслаждение и безумство. Всю жизнь я
сражаюсь за какие-то идеалы, за чужие ценности, но в самом важном
бою — за то, что по-настоящему дорого мне — нет даже робкой надежды
на победу. Я дрался с эльфами, гоблинами, людьми, с чудовищами, о
которых никогда не слышали в благодатном краю, но не с
предназначением. Оно диктует нам условия игры. Оно — незримая рука,
что двигает нас по карте мира и в смертный час одним щелчком
сметает в небытие. Нам не дано постичь высшую волю и спорить с
предначертанным. Оно посулило вам счастье. И я рад тому. Пусть
сбудется пророчество альвэ. Тогда, быть может, я обрету
долгожданный покой, смирившись с неизбежным.