Когда она вернулась в квартиру, измученная небывалыми мыслями и
собственной решимостью, младшие, сообразив, что трагическое событие
завершено, осмелели и убежали на улицу. Глядя им вслед и не видя,
Лиза вдруг подумала: зря она своих не взяла на похороны. Смерть –
это тоже часть жизни. Они должны понимать это, чтобы не относиться
к жизни легкомысленно…
Она бродила по двум комнатам и рассеянно прислушивалась к
невнятным голосам за стеной. Впечатление, что комнаты опустели. Она
прислушивалась к этому впечатлению и безразлично удивлялась, как
такое может быть: умер-то человек в чужой квартире. Там же, в
пустой теперь квартире, проходили скудные поминки, на которые она
обещала прийти чуть позже – только проверит, как там, дома, дети.
Поминать начали уже, а она всё не решалась пойти, боясь, что снова
начнёт рыдать – никогда раньше такого за собой не знала. И
удивлялась, откуда могут взяться слёзы, если она чувствует
опустошение… Звук чужих шагов заставил её поднять голову.
- Чего здесь торчишь? – неприятно скалясь, бросил Вовка,
вальяжно опираясь на дверной косяк.
- Я сказала, что сейчас приду, - спокойно ответила Лиза.
- А что? Дома никого, что ли? Где твои?
Зря она сделала паузу, прежде чем ответить:
- На кухне. Чай пьют.
- Врёшь же. – Он отлепился от косяка и шагнул к ней, воровски
осматриваясь. – И чего врёшь? Сказала бы, что дома никого. Пошли,
мол, Вовка, на поминки, а ты врёшь…
Она пятилась от него, пока не наткнулась на валик дивана. Теперь
она видела, что нос у него покраснел, а губы будто опухли. И глаза…
Мутные, в красноватых жилках… Первым делом напился на поминках?
Замелькали странные мысли, наподобие: и почему она не на кухне, где
полно разного оружия, вроде толкушки? Или скалки! На ножи надежды
нет – она не сумеет ими ударить, и Вовка это знает. Толкушкой же –
самое то. А здесь… Не подушкой же в него бросать… Она мгновенно
обшарила взглядом комнату в поисках подходящего оружия. Но, видимо,
не слишком мгновенно: едва она отвела взгляд, как Вовка бросился на
неё.
Горячая ладонь врезала по её губам, сильно вжимаясь в лицо –
так, что челюсти заболели. Лиза, прижатая к телу Вовки, замычала,
пытаясь вырваться, а потом вообще забилась и забрыкалась, когда
вторая ладонь парня жадно полезла ей под кофточку. Наверное, она
сопротивлялась довольно сильно, потому что обозлённый Вовка с силой
толкнул её на диван и коленом – тяжестью всего тела – надавил на
спину. Лиза вскрикнула от боли. Слёзы брызнули от ужаса, когда
перед глазами потемнело и в мыслях мелькнуло, что он сломал ей
позвоночник. По рукам и ногам пошло такое онемение, что на секунды
она перестала сопротивляться. Но в следующий момент её перевернули
на спину, снова шлёпнули по рту, прижимая голову к дивану, и она
ощутила, как чужая рука надавила на живот, услышала негромкий
рвущийся звук – звук рывком открытой на джинсах «молнии», и яростно
задёргалась.