Протянув руки, я пожала сжатые в
кулаки сухие ладони Нильса, покрытые грязью и кое-где кровью. А
потом прошептала, заглядывая ему в глаза:
— Не забывай, что это ты спасал меня
и Эттель от Варгасов и их наемников целых три месяца. И только
благодаря вам, меня не тронули, не...
Я замолчала, не в силах произнести
это слово, значение которого знаю не понаслышке. И именно в этот
момент мой блуждающий взгляд наткнулся на внимательный пристальный
взгляд зеленых глаз Рене, который явно все слышал и анализировал
полученную информацию. И он понял и меня, и испытываемые сейчас
Нильсом чувства. Оставив Этьена, который сверлил полуночными
глазами нашу измотанную троицу, нанизывать мясо на ветки, подошел
и, нависая над нами, коротко произнес.
— Вы молодцы! Я, признаться, думал,
что вас троих придется все время тащить на себе, но вы блестяще
справляетесь с такими нагрузками, с которыми не каждый военный
сможет. И если мы иногда прикрикиваем на вас, так это чтобы не
расслаблялись.
Он кивнул головой, завершая свой
монолог и закрепляя его таким образом. Затем, резко развернувшись,
под моим удивленным взглядом направился в джунгли. Я же все
переваривала услышанное. Чтобы вер морально поддерживал человека?!
Чтобы вообще захотел это сделать...?! Я в шоке и мое представление
о верах снова сместилось на одно деление в лучшую сторону. Особенно
об одном конкретном вере по имени Рене. За эти трое суток он
значительно изменил мое мнение об оборотнях и особенно самцах, в
частности. Проследив за его удаляющейся спиной, я снова наткнулась
на черные глаза Этьена, смотревшего на меня горячим испытующим
взглядом. Словно ощупывал, дотрагивался своим взглядом до моего
тела, в попытке дотянуться до души. Изучал и препарировал как
насекомое, от чего у меня по спине побежал неприятный холодок.
Резко отвернувшись от Этьена, уставилась на костер, отгораживаясь
от этого черного взгляда, как страус, засовывая голову в песок.
Если я не вижу проблему, то и она не видит меня.
Дивный аромат жареного мяса наполнял
мои ноздри, мы с Эттель и Нильсом сходили к тоненькому, едва
заметному ручью и смогли слегка привести себя в порядок и умыться.
А я заодно вылила на себя предпоследнюю пробирку, обновляя защиту
от веров, и только после этого мы вернулись обратно ожидать ужин.
Оказалось, уже все оборотни вернулись на поляну и тихо о чем-то
разговаривали. Полоснув по нам троим взглядом, они замолчали и
неторопливо продолжили поедать консервы. Кто пальцами выковыривал
мясо из металлических банок, отправляя его в рот, кто ложкой, но
все лениво, по-звериному рассматривали нас. Присев недалеко от
костра, мы не решались сами взять еду, и Поль, заметив это, поднес
Катерсонам по банке с консервами и веточке с мясом. Мне то же самое
принес Рене, усевшись рядом, а потом развалился как большой кот,
играя со шнурками моих замученных жизнью кедов. Я ела, стараясь все
тщательно прожевывать, прежде чем проглотить, но его прикосновения
к моей ступне заставляли нервничать. Я быстро съела мясо, закусила
консервами и запила всю эту еду мерзкой обеззараженной водой.
Потом, вытерев руки и лицо, еще сырым от воды из ручья платочком,
осмотрелась вокруг, решая, где же мне прикорнуть. Напротив меня и
Катерсонов полукругом сидели оборотни и с интересом наблюдали за
нами, заставляя меня все сильнее нервничать и испытывать
неловкость.