Я искоса посмотрела на Рене, который
в очередной раз взял меня без надобности под локоток и спросила
негромко:
— А как твое имя? Полностью!
Он слегка удивленно поднял смоляную
бровь и, сверкнув зеленью глаз, мягко ответил, словно погладил
своим бархатным голосом.
— Тебе, наконец, стало интересно? Я
рад! Мое имя Рене Жан Поль Морруа! Я француз, моя сладкая. Но
уверен, ты уже это поняла.
Пока я мысленно проговаривала
количество его имен и фамилию, он горячим искушающим взглядом
изучал мое напряженное от раздумий лицо. Потом снова погладил
голосом.
— Я смотрю, вчерашнее происшествие
тебя не сильно напугало и, как мне кажется, даже не удивило! Ты
знакома... с подобными нам?
Я похолодела, но все же нашла в себе
силы деланно задрать брови и, прокашлявшись, хриплым голосом задать
глупейший вопрос.
— А... Что вчера было? Мужчин иногда
от ревности так перекашивает, что я привыкла к подобному. Моя
подруга Джен регулярно напрашивается на подобные неприятности,
когда ее очередной друг ведет разборки с прежним любовником. Ты бы
видел, как их меняет ревность!
Я заметила, что мое пояснение
заинтересовало других веров, молча следующих вокруг нас. Они
бросали любопытные взгляды, а слушая мои слова, даже слегка
усмехнулись. Вот только Арно с Полем усмехнулись странно
напряженной и, как мне показалось, одной им понятной усмешкой,
которую они разделили на двоих. Арно, вытерев пот с широкого лба,
раздвигая красивые губы, украшенные очаровательной сексуальной
родинкой над губой, спросил.
— А меня ты со своей горячей
подружкой не познакомишь? Клянусь, я смогу отвадить от нее всех
посторонних ухажеров! Она со мной не прогадает!
Скривившись как от зубной боли, тихо
выдавила.
— Вот в этом я как раз не
сомневаюсь.
Рене напрягся, вцепившись в
улыбающиеся черные глаза Арно своими травяными, в которых быстро
разгорался золотой пожар, от чего у мужчины вытянулось лицо и он
тут же приотстал. С одной стороны, меня жутко удивила собственная
удовлетворительная реакция на бешеную собственническую Рене, с
другой — я все сильнее нервничала. Долго он со мной не будет вести
себя как джентльмен, а перейдет к более близкому и глубокому
общению. А от одной мысли об этом становилось горячо внизу живота,
и в тоже время паника накрывала с головой. Боже, пятнадцать лет
страха и кошмаров по ночам; как же я устала все время бояться.
Испытывать липкий, сметающий все мои разумные доводы и мысли на
своем пути страх близости, доверия. И с трудом продолжила
ненавязчивый допрос.