Вот уж действительно, «не думай о секундах свысока… наступит время сам поймешь,
наверное… свистят они как … молот у виска…»
Угадал. Косматый попятился. Но не для удара. Рука с молотом опущена, вторая
зажимает рану в районе паха, а сквозь пальцы сочится кровь. О, как? Это я что ж,
так удачно зацепил? А почему нет? Ключевое слово: «удачно». Я все сделал сам, кроме
завершающего штриха. И вот тут моя «Улыбка» промаха не дала.
Лежу на спине и улыбаюсь. Улаф еще стоит на ногах, и даже рычит не от боли,
а от злости, но это уже финал. С таким ранением ярл не боец. Отвоевался…
Но клювом щелкать тоже не след. Любой хищник опасен до последнего вздоха.
Вскакиваю на ноги и отступаю на шаг.
Ярл пытается двинуться за мной, но его буквально складывает пополам от боли,
и он падает на колени. Молот, правда, из руки не выпускает. Видимо, надеется еще,
что сможет собраться с силами, или я допущу оплошность.
Это зря… Я, конечно, не профессиональный воин, но арена цирка быстро отучает
от излишней рассеянности и ротозейства.
Викинги за пределами круга больше не галдят, притихли. Моя «группа поддержки»
— тоже замерла. Понимают, что смерть рядом, а Старуха любит тишину. И никто не хочет
привлечь к себе ее внимание.
— Чего смотришь? — под ярлом уже изрядная лужица, и силы он теряет буквально
на глазах. — Добей… Позволь уйти к Одину с раной достойной воина, а не каплуном.
Ты же конунг… должен понимать.
— Хорошо…
На всякий случай захожу сзади.
— Готов?
— Один! — орет Улаф. — Прости! Я не смог!
Размахиваюсь и одним мощным ударом срубаю с плеч косматую голову. В самый
последний миг ощутив, как теплеет в руках рукоять меча. Разящий вернулся… Один засчитал
победу.
* * *
Стоят смурые, зыркают недобро из-под насупленных бровей. Во взглядах бессильная
ярость, а то и ненависть. Да уж, тот еще приз. Как в притче про всадника, оседлавшего
тигра. Скачи, пока не сбросит… Нафиг, нафиг такие радости. Проблему надо решать
радикально и сразу, пока метастазы не пошли. Потом будет поздно пить «Боржоми».
Делаю несколько шагов взад-вперед перед строем и останавливаюсь прямо перед
одним из злобно посверкивающих взглядом. Длинная борода и усы заплетены в косички,
нечесаная грива, криво подрезанная над челом, настоящим конским хвостом спускается
на плечи. Ладони норманна непроизвольно тискают рукоять боевого топора. Если б не
клятва — голыми руками порвал бы.