— Давай, братишка… — с трудом переводя дыхание, благословляет меня
Гулгадар. — Покажи этому чурбану, как умеют сражаться Черноногие.
— Эй! Белый! Ты что, в штаны наложил? Мне еще долго тебя ждать? Выходи!
— Иду, зеленая жаба. Не бойся, я тебя быстро убью. Мучиться не будешь.
Чик — и ты уже пируешь с предками.
Моему голосу далеко до рыка орков, но сейчас, когда все утихли в
предвкушении боя, слова хорошо слышны.
— Мокрица! Да я тебя одной левой раздавлю! — орет в ярости Умрендин. И
даже не дождавшись пока я выйду в центр площадки, бросается ко мне, занеся секиру
над головой.
Хорошо, что между нами было еще больше десяти шагов, а то б я не успел
защитится. Быстр, зараза. Чертовски быстр…
Я только и успеваю, что подставить под удар щит.
— Бух!
Щит трещит, но выдерживает. А вот руку гад мне «отсушил». От плеча и
ниже все занемело. Пытаюсь войти в
клинч, но орк отталкивает меня, разрывая дистанцию, и замахивается для
очередного удара.
Ладно, пусть так. Использую его толчок и быстро отхожу на пару шагов.
Снова прикрыться щитом не получится, надо маневрировать. Даю орку
замахнуться и отпрыгиваю в сторону. Сработало… Умрендин промахивается. Но это
его не обескураживает. Всего секунда, и секира снова занесена над головой, а
орк бросается вперед, чтоб сократить расстояние.
Ну, что ж, посмотрим что круче: сила или ловкость. Проделываю прежний
трюк. Рука, вроде, отходит… Есть у меня план. Только для этого нужны обе руки.
И пока не уверен в левой, рисковать не буду. Этот трюк можно провернуть только
один раз. Второго шанса Умрендин не даст.
Спасает незатейливость противника, действующего по схеме «сила есть —
ума не надо». Не изобретая ничего нового, орк просто замахивается секирой и
рубит со всей дури. Предоставляя мне выбор — парировать удар щитом или
уклоняться.
В ожидании, пока левая рука придет в норму — маневрирую и отпрыгиваю. И
так раз десять… Вижу, что орк уже немного подустал. Удары его по-прежнему
мощны, а вот скорость уже не та, что прежде. И внимательность… Поскольку за все
время поединка я ни разу не контратаковал, Умрендин этого и не ждет. Уверен,
что я не в состоянии хоть что-нибудь противопоставить его натиску.
Вот и славно. Именно это мне и надо. И плевать, что «на трибунах»
свист, хохот и непрерывный поток нелицеприятных для меня характеристик, из
которых «трусливый заяц» самое мягкое.