Заметив
мой маневр, огненная зверюга запричитала еще громче, но зато не прыгнула, а так
же неторопливо пошла следом. Будь у него человеческое лицо, я бы поклялся, что морда
Пса при этом ехидно ухмылялась. А вот это он зря! Вообще-то, всем известно, что
в бою важнее всего хладнокровие, а ярость ослепляет, но лично у меня такой характер,
что пика своих физических и умственных возможностей я достигаю, только хорошенько
разозлившись. А ничто не выводит меня из себя больше презрительной насмешки. Увидев
эту издевательскую ухмылку на морде твари, я прям осатанел. Ах, ты ж безмозглое
исчадие ада, фейерверк ходячий! Знал бы, что ты такое, — не меч, а ведро с водой
прихватил бы! Стоп! Воды у меня и в самом деле нет, но есть кое-что получше!
Зверь
все так же неспешно загонял меня в угол. Будучи совершенно уверенным, что и эта
добыча от него не ускользнет.
Медленно
пятясь, я уже почти дошел до стенки противоположной входу, в то время как Пес только
перешагнул порог пещеры. Времени оставалось совсем чуть-чуть, но если я не ошибся,
то успевал.
Зверь
опять расплакался и присел на задние лапы, а я поспешно потащил из-за пазухи сшитую
Листицей ладанку. Развязывать было некогда, и я с силой рванул тесемку, очень надеясь,
что она не слишком прочная. Поддалась…
Торопливо
высыпал содержимое мешочка в ладонь, и когда Пес прыгнул, не стал уклоняться, так
можно было промахнуться, а бросил горсть прихваченного с острова песка чудовищу
прямо в раззявленную пасть.
От
мощного удара в грудь полетел наземь, но при этом… будто к самой упоительной в мире
музыке, слушая истошный визг, заполнивший грот.
А
когда с трудом разлепил глаза и разогнал мельтешащие красные круги, то увидел как,
катающийся по полу, Пес Ада сперва превратился в нечто более походившее на гиену.
Окрасом… В том плане, что по его шкуре поползли темные пятна, становящиеся с каждым
мгновением все больше, отвоевывая у яркого пламени сантиметр за сантиметром. А спустя
некоторое время язычки огня исчезли совсем, как прячется жар потухшего костра под
слоем пепла. Жуткая зверюга в последний раз обиженно всхлипнула, вздрогнула и затихла.
К
тому времени и я полностью отошел от нокдауна, — смог подняться и подойти ближе.
Пришедшая
на ум аналогия с костром и пеплом, оказалась на удивление точной. Там где погибла
тварь, теперь лежала только небольшая, с полведра, кучка золы. От злости или по
наитию, я пнул ее сапогом и почувствовал, что носком наткнулся на нечто более твердое,
чем пепел.