— Сломался… Ну, ничто не вечно под луной.
Я дурашливо отсалютовал несуществующим трибунам и вложил оружие в ножны.
Потом подобрал рогатину и двинулся дальше. В смысле, лицом в неизвестность, оставляя
за спиной пройденный путь.
Похоже, это и была вторая линия оборонительных сооружений. Та, которая
уже не только пассивна, но предпринимает и атакующие действия в адрес наиболее упорных
нарушителей. Самострел — это типа последнее предупреждение, а более непонятливых
или наглых интервентов — встречает паук. Решает вопрос, восстанавливает боевые функции
«хамелеона» и…
Насчет «и» имеются предположения, но нет фактов. Возможно, «крестоносец»
развоплощается до следующей тревоги, а может, как истинный воевода, «обходит дозором».
Теперь уж не узнать, поелику спросить не с кого. Отчетливо ясно только одно: впереди
по-настоящему сложный участок пути, прежде чем на меня обратит внимание тот, кто
весь этот огород городил.
Я не знаю, что это будет — ловушка, засада, страж или какое иное смертельно
опасное западло — но в этот раз обойдется без предупредительных свистков и окриков:
«Стой! Кто идет?». Враг нападет внезапно, стремительно и мощно, с учетом того, что
я смог пройти прежние уровни защиты.
И если я сейчас не поверну обратно, может статься: всего лишь через
пару шагов, у меня такого шанса больше не окажется. Так что думай, добрый молодец,
и решай: что важнее «грудь в крестах или голова в кустах»? Потому как мертвые, конечно
же «срама не имут», но и исправить ничего не в силах...
* * *
Выплеснувшегося в кровь адреналина хватило ненадолго. Вернее, шагов
на пятьдесят. Как раз до того дуба, между корней которого в моих мечтах размещался
родник. В общем, когда он именно там и обнаружился, я не удивился.
На дне небольшого приямка, усланного мельчайшим песком, на поверхность
пробивалось несколько совсем крохотных ключей. Их общих усилий едва хватало чтобы
наполнить ведровую промоину и выплеснуться из нее ленточкой ленивого ручейка, в
пядь шириной. Тот неторопливо пробегал между травами и жухлой, опавшей листвой всего
каких-то пару метров и стеснительно исчезал под большим, замшелым валуном, словно
и выглянул совершенно случайно.
В общем, водоем еще тот. Как говорили в старину: «Даже коня не напоить».
Зато вода в ключе оказалась прозрачнее стекла, — каждый камешек, каждую песчинку
видать. Вон как они играют, в крохотных фонтанчиках.