Жажда не то чтоб донимала меня, но пить хотелось. Конечно, можно было,
как предписывают хорошие манеры цивилизованным и где-то культурным людям, сперва
умыться от трудов праведных, но если никто не видит, к чему разводить лишние церемонии?
Я только снял и отложил в сторону шлем и перевязь с мечом, а потом принял упор лежа
и сунулся в воду прямо… а вот не надо ерничать, — лицом сунулся. Не, ну в самом
деле — не копытце, авось козленочком не стану. И очереди нет. Отчего ж не насладиться
вволю.
Глотнул и… чуть не захлебнулся.
Очуметь! Вода в ручье оказалась ледяной.
Да что я сравниваю, лед по сравнению с ней теплый, как парное молоко.
Все тридцать два моих несчастных зуба словно ударом тока пронзило, а дыхание в груди
мгновенно замерзло и застряло на выдохе.
Минуту или больше я пялился в таращившиеся на меня из ручья выпученные
глаза, пока смог продышаться и сглотнуть.
— Мама дорогая… — прошлепал ожившими губами, одновременно с оттаивающими
органами осязания понимая, что ничего более вкусного я в своей жизни еще не пробовал.
— Это что же такое тут налито?
Но весь мой организм буквально взвыл, требуя добавки, а не рассуждений.
Казалось, что каждая клетка по отдельности сейчас ринется в ручей, если я немедленно
не начну пить.
Второй глоток я сделал уже такой крохотный, что и воробью не напиться,
но ощущение легкости и пьянящей радости оказались от этого только сильнее. Меня
буквально захлестнула волна счастья и веселья. В общем-то я совсем не монах и удовольствия
не чураюсь, так что знаком с этим ощущением не понаслышке. Но никакое опьянение
— алкогольное, от травки или любовное даже рядом не лежало. Кайф который захлестнул
меня был такой пронзительный, что казалось: вот-вот, еще секунда, еще мгновение
и все тело скрутит яростной и беспощадной болью. Возможно, даже смертельной! Но
это такой пустяк в сравнении с тем блаженством, которое я ощущал сейчас, в сию минуту.
«Вот так и садятся на иглу… — задумчивый голос возник где-то на периферии
сознания. — Вставай, наркоша! Если тебе твоя жизнь по барабану, то мне она еще не
надоела!..»
«Отвали…» — можно было и не обращать внимания, но это зудение отвлекало,
мешало окончательно раствориться в неге.
«Вот я сейчас вправлю кому-то мозги на место, тога и отвалю… Алле,
гараж! С тобою разговариваю!»