– Барни, подскажи, пожалуйста, точное время захода солнца, –
произнес Гордон нарочно громко, чтобы остальные тоже услышали.
– Момент… двадцать один час пятьдесят семь минут.
– Давайте попробуем резюмировать, что мы имеем, – продолжил
Гордон, – сейчас двадцать часов тридцать четыре минуты. До захода
солнца чуть менее полутора часов, а именно: час и двадцать три
минуты. До прибытия на военную базу осталось… сто двадцать
километров, а это полтора часа ровно. В общем, в абсолютной темноте
нам грозит провести минимум семь минут – это если не случится
никаких задержек.
Он выдержал секундную паузу, и, обведя экипаж ровера взглядом,
продолжил:
– Но есть один очень важный момент...
– Несмотря на то, что в абсолютной темноте нам предстоит
провести всего семь минут, – догадался Айзек, – реальная опасность
начнет нам грозить еще до захода солнца. Помните слова Райтнова? Он
сказал, что этим тварям не нужна полная темнота, достаточно лишь
отсутствия прямых солнечных лучей.
– Именно. Солнце быстро садится, а лес довольно плотный. Спустя
полчаса мы уже будем ехать исключительно в тени деревьев.
Факт был не из приятных, но тем не менее оставался фактом.
Эмилия бросила взгляд в иллюминатор, на проплывающие мимо пейзажи,
а затем высказала свое предположение:
– И, тем не менее, не думаю, что они начнут выходить на охоту до
заката солнца.
Гордон вопросительно посмотрел на нее и поднял одну бровь вверх,
тем самым предлагая развивать мысль дальше.
– Многих ли вы помните ночных хищников, которые выходят на охоту
уже при сумерках?
Гордон слегка прищурил глаза, но бровь не опустил. Он начал
понимать, к чему клонит Эмилия, но та продолжила:
– Наши глаза хорошо видят при свете, а их – в темноте. Однако,
есть и общая черта – и мы, и они хуже видим при сумерках. Очертания
становятся более расплывчатыми, и контраст теряется. Обычно хищники
дожидаются абсолютной темноты, чтобы полностью доминировать.
– Однако, – заметил Гордон, – это лишь предположение.
– Это так. Но я хочу верить, что все несколько лучше, чем нам
кажется. У нас есть все шансы успеть. Барни, а что ты думаешь?
Второй пилот все это время сидел молча, методично постукивая
пальцами по панели и тихонько напевая какую-то мелодию. Он смотрел
то на пейзаж за бортом, постепенно становящийся все менее
различимым, то на беседующих ребят. Услышав свое имя, Барни
неторопливо оторвал взгляд от иллюминатора и повернул голову в
сторону Эмилии.