ью:Тирьяна, подняв голову к звездам, отдавала им
свою боль. Кнейприсоединялись все новые и новые
голоса.Казалось,
даже птицы и звериподдерживалинас в скорби. Я стояла на краю ямы и
собирала силы для обряда.Горевшеевгруди
пламя добралось до кончиков пальцев и, наконец, вырвалось с глухим
ревом—накинулось на
ушедших за грань. Как
только последнее телосталопеплом, земля
сама начала погребение.И
когдазакрылась последняя
трещина, я выплеснула всю накопленную боль. Теперь это место никто
не сможет осквернить своим присутствием, слишком много боли разлито
вокруг, каждый прочувствует ее на себе.
К концу ритуала мой резервистощился,
я обессиленноупала на
колени споследним
словом поминальной песни,резко оборваннойс
восходом солнца.Меня подхватил Риол и, подняв на
руки, направился к лошадям,привязанным поодаль.
Онинервно
прядали ушами,
косилиглазами,
фыркали.Им тоже страшно.
Усадив меня на лошадь, Риол печальнопосмотрели, тронувмою косу,прошептал:
—Прости
маленькая, мне жаль, чтона
тебясвалилосьслишком много. Никто не ждалбеды, хотя
твоя мать предупреждала совет. Я клянусь тебе,
Хранительница,что впредьтвоислова
всегда будут услышаны иникогданеостанутся без внимания.
О, Великая Богиня, моиволосы,
моизолотистые волосы стали
белее снежных шапок горных вершин, нависающих над
Рассваном!Я потерянновзяла свою косу в руку идаже потеребилапальцами.
Бездумно, рассеянно, просто пытаясь вернуть ясность мыслям,
заглушить эхо поминальной песни, все еще звучавшее у меня в
голове.Риол,тяжело
вздохнув, единым движением взлетел в седлои сказал:
—Надо
ехать, я чувствую напряжение леса,оншепчет,
что убийцы наших братьев уже слишком близко.
Пустив лошадь в галоп,Риолнаправился в сторону гор. Надеюсь, обоз и его беременнаяжена благополучнодобралисьдо
заветной границы.Мы тоже
стремились под защитугор. Каждый из нашего похоронного отрядачувствовал приближение погони. В воздухе и груди
нарастало напряжение, скручивавшеевнутренности в тугой узел и
заставлявшееотчаянно пришпоривать лошадь.Мы не успели совсем немного—за
спиной раздался дикий вой, издаваемый вампирскими
глотками,их боевой клич, а затем и нестройный, но не
менее азартный рев человеческойрати. Они
лавиной неслись за нами, загоняя словно лакомую добычу.
Именно сейчас я поняла, что чувствует дичь,
на