***
Мы вереницей, след в след, молча и бесшумно шли
лесом. Когда прошли довольно приличное расстояние, я, привычно,
по-охотничьи шагая, словно сливаясь с лесом, когда ни одна ветка не
хрустнет под ногой, ни один листочек не пошевелится, в общем,
занятая своими мыслями, не сразу поняла, что происходит. Только
когда в очередной раз, идущий позадименя,русоволосый парень со смеющимися карими глазами
дернул за кончик косы, резко повернуласьк нему
и остановилась, молча выжидая. Выпустив из пальцев мои волосы, он
повернулся ко второму парню, как две капли воды похожему на него, и
спросил его, но явно посылая вопрос мне:
— Данил, как думаешь, она специально косу
выкрасила или у нее свои такие?
Все, что я вторые сутки упорно отодвигала от
себя, чтобы хорошо соображать, ане
сходитьс
ума, с этим вопросом вылилосьнаружу. Безобидный, казалось бы, вопрос — из
тех, чтобы завестиразговор, — одним махом снес
плотину, которую я построила между собой и своим личным горем. Я
надеялась, она прочная, а ееоказалосьтак легко порвать. Я часто, глубоко дышала и
моргала, чтобы спрятать слезы и рвущиеся наружу рыдания. Парни,
переглянувшись между собой, пожали плечами. Все, теперь отстанут.
Но первый парень не унимался:
— Ну, ладно, если это слишком большой секрет,
можешь не говорить, как ты выкрасила волосы, что они настолько
светлыми стали.
И все-таки вызвал разлом в моей плотине. Видно,
его брат Данил что-то понял, глядя на меня, но ехидный смешок его
брата добил меня. Да и нечего мне скрывать, это не мой позор, а
память:
— Нет, не секрет. Если ты так хочешь, я отвечу
на твой вопрос. Двадцать лет я радовалародителейзолотистыми
волосами, похожими на мамины.Солнце играло в них, радуя мою семью,человек. А белоснежными они стали
два дня назад, когдаяпотерялапрактически всех, кого знала и любила, и вместе
с оставшимися в живыххоронила в общейямеженщин, погибших вместе со своими
мужьями, оставив детей сиротами. Потом яличнозакрывала мамино лицо цветами и поджигала общую
могилу, чтобы облегчить им путь к Вратам смерти. Собирала всю боль,
что разрывала живых и передавала
ее земле, чтобы в месте упокоения не могли ходить чужаки и
тревожить ушедших. Потом насгналивраги,
словно охотники добычу, мне пришлось выжечь половину степи, чтобы
последние успели скрыться, а потом, попав сюда