к Ратушена общий сбор.
***
Вереница лошадей, повозок с общим скарбом и
провизией на пару ближайших месяцев тянулась ужасающе медленно.
Мужчины и женщины, подавленные бедой,смотрели
тусклыми, жуткими, пустыми глазами и покорно судьбе передвигали
словно одеревеневшими конечностями. Дети молча сидели на телегах, в
их глазах отражался страх, непонимание да блестели непролитые пока
еще слезы.
Мамаверхом на лошадипромчалась мимо меняк голове обоза и холодным приказным тоном,
которому нельзя было не подчиниться, заставила всех поторопиться и
шевелиться быстрее. Смеркалось, но об остановке никто даже не
задумывался. До границы с Рассваном еще несколько часов
ходуи то, если мы сможем двигаться хотя бы с этой
скоростью. Все-таки тысячи две женщин, мужчини
несколько сотен детей разного возраста, не смотря на силу и
выносливость, не могли передвигаться без остановок и различных
непредвиденных задержек. Да и верховые, и тягловые животные
нуждались в отдыхе. Но старались все, потому что каждый знал, кто
наступает нам на пятки. Каждый видел это в глазах у соседа —
смерть!
Кажется, я задремала, потому что чуть не
вылетела из седла, когда моя лошадь неожиданно дернулась, попав
копытом в ямку. Протерев глаза, я заметила, как над верхушками
горных вершин занимается алая заря, окрашивая белоснежные шапки
кровавыми красками. Плохой знак!Слышалосьтихое бормотание, детские всхлипы, скрип подпруг
и груженых телег. Обвела вокруг взглядом: тяжелые, хмурые лица
мужчин, подгоняющих телеги и отстающих; светлеющее небо, постепенно
расползающийся с тропы туман, уползающие в глубину леса тени. Мы
почти у границы, осталась всего-то пара часов пути, после
можнобудетнемного отдохнуть испокойнодвигаться к нашему закрытому и священному
городу.
Рассван — родовое гнездо, откуда произошли
стерхи. Место, где проводится обряд слияния, свадебные и
поминальные службы. Место силы, где теперь в течение многих веков
нам придется возрождать наш народ. Только вопрос: удастся ли это
сделать? И как вообще сделать в свете грядущих событий, о которых я
боялась даже думать.
В воздухе повисло острое напряжение, от которого
у меня зашлосьсердце и заледенелируки.
Подъехала мама, зачем-то спешилась, с тревогой оглядываясь вокруг.
Повернувшись ко мне, она открыла рот и уже хотела что-то сказать,
но в следующий момент вдруг выгнулась дугой, как от боли, и
застонала. Вслед за маминым стоном раздался душераздирающий женский
крик, потом еще и еще, им вторил мамин надрывный хрип. Она как
подкошенная рухнула на землю и попыталась задержаться со мной хоть
на миг — прошептала, закрывая мутнеющие глаза: