— Вот и все, моя родная, мы с отцом вместе
уходим к Вратам смерти. Прости нас, бросаем тебя
одну,нопомни:
наша любовь всегда с тобой. Прощай, любимая…
Упав рядом с мамой на колени, я гладила ее по
щекам, надсадно выла, не в силах сдерживать тоску и боль. Через
пару минут, проведя рукой полюбимомулицу, поняла, что ее дух улетел к любимой
половинке, которая уже, наверное, заждалась у Темных врат. Пройдя
их вместе, они обретут покой и надежду на второе рождение, если я
справлюсь со своей задачей.
Тело и душу рвала на части дикая боль. Не только
моя, но и всех, кто окружал меня в этот момент. Ведь теперь я —
чувствующая, я — хранящая, я — проводник во время слияния и
духовная сестра каждого стерха. Как только дух матери покинул ее
тело, я заняла ее место — такова моя судьба и предназначение, и мой
долг следующей хранительницы двуликих стерхов.Надеюсь, не последней!
Я поднялась на ногиисловно
видела страшный сон, но не могла проснуться,
смотрела,как женщины,сотниженщин,падали,
сраженные невидимой силой, а те, которые сидели в повозках,
заваливались на бок и соединяли свой последний вздох с криком тоски
и боли. Прощались с еще живыми и возвещали своихпогибшихмужей,
ушедшихс поля битвы к темным пределам, что спешат к
нимна
встречу. Дети выли от страха
и непонимания того, что творится вокруг, а мужчины… Оставшиеся в
живых мужчины с каждым новым предсмертнымженскимкриком все больше мрачнели и сутулились под
тяжелой ношей бытия, в полной мере осознавая, что они теперь за все
в ответе, проводив близких, родных, боевых друзей. За еще живых и
уже мертвых, за осиротевших детей, за их светлое будущее. А это
будущее тонкой, призрачной дымкой таяло на глазах, истончаясь и
сверкая прорехами неопределенности.
Страх, ужас и дикая боль терзали мою осиротевшую
душу и слабеющее от горя тело. Я бы не смогла справиться со всем
этим, если бы не спасительное свойство сознания, благодаря которому
отстранилась от беснующейся вокруг реальности. Хотя в памяти все
четко откладывалось, каждая смерть, каждый стон, не пропуская ни
единой мелочи, чтобы потом годами не давать забыть, а ночами—спокойно спать. Чтобы исполнить данное матери
обещание сохранить свой народ, чувство долга и ответственность
отгородили меня от надвигающегося безумия.
Оставшимся в живых я, наверное, казалась