"Император из стали" Книга 2я - страница 7
Выпущенные из двух мортир 16 фугасов легли по фронту 500 м в 320 м от укреплений «противника». Намеренно обрезали провод одной мины, но «диверсию» незамедлительно заметила прислуга коммутатора. Ночью из тех же мортир периодически стреляли осветительными минами, озаряя пространство площадью более 1700 кв. м, в том числе «затаившегося врага» — несколько сот мишеней в виде солдат. Потом разом взорвали посланные «подарки» — диаметр средней по размерам воронки достигал 4,5 м.
Увы, миномет Романова так и остался на вооружении одной крепости — Новогеоргиевска, а дальнейшие работы в этом направлении были прекращены
(**) 1/2-пудовая медная гладкоствольная мортира была принята на вооружение в 1838 г. и изготовлялась, с небольшими перерывами, вплоть до 1878 г.
Даже появившиеся в русской армии минометы не смогли окончательно вытеснить с поля боя этот артиллерийский раритет. Последние выстрелы 1/2-пудовая медная гладкоствольная мортира сделала в годы Гражданской войны.
(***) В 1896 г. школа по заданию Главного артиллерийского управления проводились испытания различных образцов орудийных и командирских угломеров, буссолей и других приборов для наводки орудий в цель при закрытой стрельбе. В результате на вооружение артиллерии были приняты командирский угломер и батарейная буссоль, разработанные преподавателями школы полковниками В. Н. Михаловским и В. Д. Туровым.
Александр Иванович Гучков (*) никогда не любил ждать. Его страстная деятельная натура ненавидела паузы, зато обожала активность и натиск. Общественник до мозга костей по призванию и экстраверт по натуре, представитель богатейших семей империи -Гучковых-Боткиных-Третьяковых, финансист Александр Иванович каждым своим движением опровергал крылатую фразу “Деньги любят тишину”. Его деньги тишину не любили. Может быть потому, что он всегда считал их средством, а не целью.
Александр Иванович Гучков был как раз тем самым рычагом, с помощью которого Архимед обещал перевернуть весь мир. Неравнодушный и переполненный кипучей энергией настолько, что периодически срывало крышу, к 38 годам - именно столько ему стукнуло в 1900 - он уже успел прожить жизнь, которой в начале ХХ века хватило бы на четверых.
Успел поучиться на историко-филологическом факультете Московского университета, где слушал лекции Герье и Ключевского. Оставшись неудовлетворённым качеством своего образования, отправился за границу, где изучал историю, государственное и международное право, политическую экономию, финансовое право и рабочее законодательство в Берлинском, Венском и Гейдельбергском университетах.