— Знаешь, сын, я начинаю понимать
нашу бабушку, — густой бархатный голос обволакивал, наполняя звуком
всю комнату. — Она говорила, что ей трудно провожать меня на войну.
Сказала, что пойму, когда сам воспитаю ребёнка. Теперь я с тревогой
провожаю тебя на каждую гулянку.
— Ну прости, что не могу воевать, —
я скривился, упав на стул в другом конце стола. — Прости, что
подвёл тебя и не могу умереть так, чтобы тебе понравилось.
— Не передергивай! — отец дернул
щекой, плохой знак, кажется, я перегнул. — Я позвал тебя не для
того, чтобы ругаться. Сегодня вечером к нам придут гости, и я хочу,
чтобы ты присутствовал на ужине.
— Кажется, у меня другие планы. —
Попытка съехать с темы не увенчалась успехом.
— Это не просьба, — сухо бросил
отец, промокая уголки губ салфеткой.
— Надо было с этого начинать.
Я не притронулся к еде, лишь залпом
выпил стоящий рядом стакан сока и пошёл спать.
Проснулся только ближе к вечеру,
голова ужасно болела, во рту нагадили хомячки, переевшие
апельсинов. Еле смог поднять себя с кровати, чтобы доковылять до
совмещенного с моей комнатой санузла, где имелся небольшой
бассейн.
Холодная вода мигом выгнала из тела
усталость и бессилие, зарядив энергией.
Я оценивающе глянул на своё
худощавое тело, а в голову тут же пришёл образ отца, заставив
скривиться. Да, генетика меня не пощадила. Длинный и нескладный,
словно каланча, я имел россыпь веснушек и багрово-рыжие волосы,
будто вымоченные в крови. Наследственность и тут подшутила, оставив
чёрные кустистые брови отца.
Может быть, такие черты лица и могли
бы выглядеть сносно, но не на тощем парне семнадцати лет.
К ужину я был готов только через
полтора часа, оказалось, я уснул, расслабившись в прохладной воде.
Стук Генри вырвал меня из дрёмы, напомнив о приказе отца быть за
ужином.
Заглянув ко мне, старик-управляющий
оглядел помещение. На предмет полуголых девиц, надо полагать, а
затем из-за его спины прошмыгнули две пигалицы. Мне споро помогли
одеться, уложить волосы, которые растрепались уже через секунду, и
я отправился к отцу.
Ужин снова проходил в малой
столовой, это, честно сказать, интриговало, обычно там едим только
мы с отцом, после смерти матери это территория только для
семьи.
За столом меня ожидал сюрприз. По
левую руку от отца сидела ослепительно красивая женщина. Одетая в
блузку и свободные кремовые штаны. С распущенными каштановыми
волосами.