– У тебя все?
– Готово! Кстати, символы я уже проверила, все в порядке.
– Лучи Звезды тоже хороши.
– Тогда начнем? – проведя пальцем по корешку гримуара, я на
выдохе произнесла заветное слово, после чего убрала уменьшившуюся
книгу в карман.
Кивнув, магистр достал из складок мантии один из хранов с черной
душой и расколол его с помощью ножа. Не дожидаясь появления
приведения, мужчина бросил кристалл на песок и стал зачитывать
заклинание активации.
Встав рядом, в центр Звезды, я присоединилась к ритуалу,
постепенно превращая слова в песню и чувствуя, как контуры рисунка
наполняются силой. Кажется, началось…
Энергия закручивалась в тугие спирали, касаясь кончика каждого
луча и постепенно устремляясь в небо. Перейдя на магическое зрение,
я с восхищением уставилась на черный смерч, который с каждым
мгновением набирал обороты, черпая силу уже не из Звезды, а из
окружающего мира, присосавшись к магическим потокам. Было в этом
что-то жуткое, но первозданно-восхитительное, вызывающее трепет в
груди.
И я даже не сразу заметила, что ноги оторвались от земли. Полет
был таким неспешным, плавным. А когда понимание странности
происходящего все же накрыло, было поздно. Мы с магистром Мором
парили высоко над полигоном, вытягиваемые смерчем в
неизвестность.
В один удар сердца скорость возросла, закрутив нас вместе с
потоком силы, а потом и вовсе превратила весь мир в размытые
краски, смешивая небо и землю в сплошную тьму. Ритуал подходил к
концу…
Яника, дочь архитекторов. Ёжка.
Солнце померкло, и загудел ветер. Стук да гром, от которого
затряслась земля... Вернее, затряслась Избушка – курьи лапки мелко
задрожали от страха. Зарницы, мерцающие на потемневшем небе, не
только дезориентировали общежитие, но и ослепили нас, приникших к
окнам в попытках разобраться в происходящем.
– Ёжки, на выход! – прогремел командный голос Избушки,
заставивший в спешном порядке эвакуироваться на улицу.
Выскользнув в коридор и пропустив вперед сонную Злату, я
спустилась следом за девочками и замерла на крыльце общежития, с
интересом рассматривая статную женщину в боевом облачении.
Стройный стан был скрыт доспехами, а голову украшал потрясающий
кованый шлем. В одной руке было копье, другую же воительница уперла
в бок, отчего вид ее сделался еще более грозным.
– Я не вижу среди вас Радомилы, – разнесся по опушке зычный
голос, от которого захотелось зябко поежиться.