Про жирафа Федю - страница 4
– Спасибо! – просипел дедушка Максимилиан, пытаясь приподняться. – А как поживают ваши дети, Саша и Даша?
– Прекрасно! – ответил дедушка Никанор, оттолкнув торт, чтобы он не заслонял ему брата. – Они уехали отдыхать на юг, а мы будем встречать Новый год с нашими внуками, Ваней и Веней.
– Милые близнецы! – простонал Максимилиан, отбросив коробку с тортом – теперь она мешала ему. – Как я по ним соскучился! Дорогой Никанор, слезь, пожалуйста, с моей ноги!
Никанор обиделся.
– Вообще-то, – сказал он, опять отпихивая от себя коробку кулаком, – я и не думал вставать тебе на ногу! А потом, это всё-таки довольно странно, что ты лежишь на полу, когда к тебе в гости пришёл родной брат, чтобы поздравить тебя с Новым годом!
Тут Максимилиан просто набросился на коробку и швырнул её с такой силой, что она встала на попа, закрутилась волчком и с неё слетела крышка.
Никанор остановил торт и укоризненно покачал головой.
– Если ты думаешь, что мне нравится, что ты меня придавил… – обиженным тоном сказал Максимилиан.
– Я думаю, что мне колко лежать на ёлке! – перебил его Никанор.
– Не кричите, пожалуйста! – заорал Гриша.
Потом он вспомнил, что в таких случаях говорила бабушка, и добавил: – Незачем ссориться из-за всякой ерунды!
Оба дедушки тут же смолкли.
– Ой! – сказала Глаша. – Смотрите!
Все обернулись. И увидели измазанную кремом мордочку Линды. Линда с удовольствием ела торт.
– Линда! – в один голос завопили Максимилиан и Никанор.
А Глаша пожала плечами:
– Ну, как это? Прямо из коробки…
Тогда Гриша сунул палец в кремовую розу и быстро облизал его.
Глаша чуть подумала и отломила кусочек шоколадной надписи «С Новым го…».
Никанор схватил цукатный лепесток.
А Максимилиан высвободил наконец свою длинную ногу, встал на четвереньки, обиженно посмотрел на то, что осталось от торта, и тоже залез в него пальцем. И как раз удачно! Потому что подцепил грецкий орех.
– Это СЧАСТЛИВЫЙ БОБ! – сказал Никанор. – Мелинда засунула его в торт и сказала, что, кому он достанется, у того будет удачный год! И надо же! Всегда ты! Везунчик!
Довольный Максимилиан засмеялся, сунул орех в рот, раскусил и схватился за щёку.
Все испугались.
Максимилиан встал во весь рост – бледный, но решительный.
– Кфабит! – сказал он, еле ворочая языком. – Фопа забяться фебом! Фубим окобачифать ёлку. Нефем её фипить на пуфню, фопы не муфобить офипками!