– Понятно.
Заглянув за диван, я обнаружила там второго близнеца: сначала увидела маленькую, кристально-чистую, совершенную душу, затем – его тельце. Он спал в человеческой форме, свернувшись клубочком на теплом одеяле и посасывая свой палец.
– Хотя бы этот уже спит.
Жасмин тихо засмеялась.
– Дрейк только и делает что спит. Она же… – Жасмин подняла Изабель и усадила ее на диван, – почти никогда не спит. Да, Изи?
Изабель наполовину спрыгнула, наполовину упала с дивана и кинулась ко мне. Не успела я пошевелиться, как она опустилась на четвереньки и погрузила острые зубки в палец на моей ноге. Я вскрикнула, поборов желание пинком отправить маленькую негодницу в другой конец комнаты.
– Изи! – бросилась к нам Жасмин. Она схватила озорницу, но та крепко вцепилась в мой палец. – Не кусайся! Что я тебе говорила?
Я поморщилась, когда Жасмин насильно разжала зубы дочки. Но как только она опустила ее на пол, Изабель вырвалась и снова припустила ко мне.
– Изи! Не смей! – закричала Жасмин.
Я поймала пытавшуюся улететь Изабель – удивительно тяжелую для ребенка двух лет – и удерживала на расстоянии вытянутой руки от себя.
– Все хорошо. Она меня не беспокоит.
Пока.
– Я знаю. – Жасмин подошла ко мне, заламывая тоненькие руки. – Просто я…
Жасмин боится, что я заберу душу ее ребенка! – внезапно поняла я, и мне захотелось забиться куда-нибудь и не вылезать. Жасмин доверяла мне, но не настолько, чтобы не переживать за детей. Конечно, ее нельзя винить в этом, но все же…
Вздохнув, я отдала Изабель Жасмин и отошла. Вымученно улыбнулась.
– Как долго вы здесь пробудете?
Жасмин бережно прижала вырывающуюся малышку к груди. Изабель продолжала тянуться ко мне.
– Пару недель, самое большее – месяц. Потом поедем домой.
И тут меня осенило: если Жасмин здесь, то значит, ее младшая и не имеющая пары сестренка тоже здесь. И пробудет тут несколько недель. Сердце ухнуло вниз.
Я без слов развернулась и вышла из комнаты, готовая начать охоту на женщину-горгулью. Даника отличалась от любой человеческой девушки, с которыми Зейн время от времени ходил на «свидания». Даника – горгулья. Она другая.
Из библиотеки, где я обычно провожу все свое свободное время, донесся тихий хрипловатый смех. Во мне поднялось иррациональное желание защищать свою территорию. Сжав руки в кулаки, я прошагала через скудно обставленную гостиную, которая практически не использовалась по назначению… Ревность горькой кислотой текла по венам, когда я остановилась перед закрытыми дверями. Я не имела права врываться и мешать им, но уже не контролировала себя.