За столом сидело человек шесть-семь, все мужчины и все в штатском.
– Лиза Паршина, одна из лучших переводчиц, – сказал начальник.
Поглядывая на меня, полистали бумаги.
– Хороший загар. Отдыхали?
– Да.
– Далеко?
– В Дагестане. По горам ходили.
– Хорошо ходите?
– Километров по двадцать-тридцать в день, —двое с военной выправкой переглянулись.
– Международное положение знаете?
– Конечно.
– На каких языках работаете?
Я поняла, что этот вопрос решающий. Испанский мы немного «проходили», но до знания было весьма далеко.
– Французский, испанский.
– Сказать что-нибудь можете?
– Буэнос диас… камарадас…
– А почему отвечаете на испанском?
Я растерялась и промолчала. Те двое снова переглянулись.
– Вы замужем?
– Нет.
– Семья?
– Родители и сестра. Все в Москве.
– В командировку поедете?
– Поеду.
– А если далеко и надолго?
– Поеду.
– А если в Испанию?
– Поеду.
– Хорошо, можете идти. Если нужно будет, мы вас еще пригласим. О нашей беседе никому говорить не надо.
Утром следующего дня меня и одну из моих подруг предупредили, что за нами «приедут». Часов в двенадцать действительно появилась молодая приятная женщина, сотрудница Главного разведывательного управления Красной Армии, Гуковская. Трудно сейчас сказать, в каком я была состоянии, помню только, что все происходящее доходило до меня, как с киноэкрана. Может быть, от волнения я и заболела – началась двухсторонняя ангина, но я сделала все, чтобы не показать этого. Гуковская на машине отвезла нас в специальный закрытый магазин, расположенный в Центральном универмаге, и велела выбрать все, что нам нужно. Тут уж мы не растерялись и выбрали все – от чулок до шляпок с вуальками.
– Вам это доставят, – сказала Гуковская и отвезла нас обратно.
Часов в восемь она снова приехала, привезла нам вещи, вручила паспорта, деньги, билеты на поезд и сказала:
– Через три часа ваш поезд. Поедете до Парижа, явитесь в наше посольство, дальше вам скажут. Об отъезде ни с кем не говорите и ни с кем не прощайтесь. Ни с кем, – и уехала.
Мы так и остались стоять с открытыми ртами и хлопающими глазами и, похоже, с такими же лицами ехали до самого Парижа. В моих документах было сказано, что я работаю машинисткой в советском консульстве в Испании. В Париже наше появление было встречено так же буднично, как появление почтальона. Нам выдали около тысячи долларов и велели лететь из Тулузы в Барселону.