—
Молиться? — парень
наконец понял, что Морена имеет в виду. — Вот еще!.. Я иду к старцу Актинию
в науку. Хочу научиться людей от болезней
и смерти оберегать…
— и запнулся
на полуслове. Вспомнил:
с кем говорит.
Морена, как почудилось Захару,
облегченно рассмеялась. А затем, промолвила:
—
Что ж, красивая
мечта. А ты, похоже, именно
тот, кому дано ее достичь.
Не всякому смертному
везет на ужин богиню подстрелить…
— и она опять звонко
расхохоталась. А Захар с удивлением
заметил, что вторит
ей.
—
О старце забудь.
Я сама стану учить тебя...
Всему, что сможешь
понять. А там посмотрим: что из этого получится…
Морена
подвинулась немного на ковре, указывая
место парню рядом с собой.
—
Ну же, охотник,
иди сюда. Мне холодно… — промурлыкала красавица
томно. — Богам не только
молитвы и дары желанны… Особенно
— богиням.
Проснулся Захар от донимающего
холода. Утренний туман лег такой обильной росой,
что вся его одежда, промокла
насквозь и вызывала
неудержимую дрожь во всем теле. Не то что спать,
лежать и то не удавалось.
Парень вскочил на ноги и бегом кинулся
за хворостом. Под густыми кронами
влаги было меньше,
и вскоре сухие ветки весело
потрескивали в костре,
а Захар с наслаждением протягивал
к пламени окоченевшие
ладони. Завистливо поглядывая
на Морену, которая
сладко посапывала, укутанная
с головой в свою волшебную
одежду. Совершенно сухую…
Через
некоторое время парень
согрелся. И чтоб отвлечься от излишних мыслей,
бродивших в голове
беспорядочной толпой, и, чтобы занять
себя хоть чем-то,
он вынул из-за пазухи заветные
перья. Некоторое время колебался, но — любопытство
взяло верх. Парень,
отошел немного в сторону, крепко
зажал их в кулаках и принялся взмахивать
руками.
И
вскоре вновь почувствовал
легкость в теле, силу в крыльях, остроту
глаз. А затем Захара поглотил
непроглядный мрак!
Парень
покрутил головой и с ужасом
понял, что его укутывает какая-то
ткань. Он отчаянно
забарахтался в этом мешке, пуская
в ход и острые когти,
и крепкий клюв. Хлипкая материя
не выдержала его безумного напора
и с громким
треском разошлась по швах, образовав
широкую прореху. Захар поспешно вылез наружу и, дрожа от ярости, повернулся,
чтобы увидеть коварно
напавшего врага, горя единственным желанием:
вцепиться в него когтями, бить крыльями и клювом, пока тот не околеет. И — остолбенел.
Перед ним беспорядочной
кучей лежала его одежда. Превращаясь
в птицу, Захар не догадался
раздеться и стал пленником собственной
рубахи.