, которое я некогда практиковал под
руководством своего прежнего Учителя, Дракона Ямато-но Ороти. Вот
уж что напрочь прочищало ум от ненужных мыслей! Но идти этим путем
Сэнсэй мне не позволял, считая его своего рода читерством –
приемлемым и даже полезным для обычных игроков, но губительным для
ками, призванных взаимодействовать с Небом и Пустотой
самостоятельно. «Костыли нужны хромому, а при здоровых ногах они
лишь помеха», – говорил обычно он.
Это Сэнсэй на Антонову, что ли, насмотрелся – с такими
сравнениями? В первый раз к нам во Дворец Творчества Детей и
Молодежи Маша пришла как раз на костылях. Случилось это недели три
назад – и с тех пор Антонова сделалась в нашем летнем додзё
завсегдатаем. Как, к слову, и моя сестрица Вика – но та занималась
у Сэнсэя уже добрый месяц. Тоже по индивидуальной программе. Как я
понял, Владимир Александрович обещал сделать из них с Машей
Проснувшихся, но пока дело у него, похоже, двигалось не слишком
хорошо.
Как и у меня с обретением аватара…
Нет! Не думать об аватаре!
Образ гордого орла, с таким трудом вытесненный было из ума,
вновь своенравно возник перед моим мысленным взором, и глаза у меня
сами собой открылись… Нет, на этот раз перед ними был вовсе не
безвинно пострадавший муравейник. То есть, присутствовал и тот, но
в некотором отдалении и возносящийся к небу словно заправский
курган. Трава же, которую еще недавно я беспечно попирал,
поднималась теперь местами выше моей макушки!
Из-за горы-муравейника выдвинулась грозная тень, и, даже узнав в
наступавшем на меня исполинском рыжем чудовище лисенка-ками, я
невольно попятился, только тогда и поняв, что более не сижу, а стою
на своих двоих. Причем две эти нелепо косолапят и норовят запнуться
на каждом шажке!
Передернувшись, я непонимающе уставился на Сэнсэя – снизу вверх,
как еще недавно смотрел на Ямато-но Ороти. Сделать это мне
почему-то было удобнее, несуразно отвернув голову в сторону.
– Поздравляю, Артур, – обнажив катаны-клыки, весело проговорил
между тем великан-лисенок. – У тебя получилось!
– Получилось? – неуверенно выговорил я. Голос мой прозвучал
как-то хрипло. – А, понял! – осенило меня наконец. – Я стал
птенцом? В смысле, орленком? – вывернув шею, я попытался оглядеть
свое новое тело, но с непривычки не удержал равновесия и грузно
завалился на бок.