— Мартин... — губы ее подрагивали,
глаза стали влажными.
— Зачем тебе нож?
— Нож? Какой нож?
Она опустила взгляд и увидела свою
худую руку, крепко сжимающую разделочный нож, с которого капала
кровь. Холодные пальцы разжались, и нож гулко звякнул об пол.
— Мартин... я... — из ее глаз
брызнули слезы и потекли ручьями по щекам.
А он подошел, привлек к себе и обнял
ее крепко-крепко, словно боялся, что она исчезнет. Его теплая и
тяжелая рука легла на ее голову и провела по волосам.
— Ну, тише, тише, — прошептал он ей
на ухо очень ласково, как если бы успокаивал маленькую девочку. —
Знаешь, возможно, нам действительно стоит обратиться к городскому
психологу.
Так они и стояли в коридоре. Ее
трясло, она рыдала у него на груди и все никак не могла
успокоиться, а он продолжал шептать ей нежные слова и гладить по
голове, запуская пальцы в волосы.
***
Как и любое другое утро понедельника
Виктор проводил в своем кабинете, расположенном на втором этаже
высотки. Большинство его собратьев-психологов уже давно отказались
от личных встреч и предпочитали виртуальные сеансы, тем самым
избегая арендных издержек и обеспечивая личную безопасность от
особо буйных клиентов. Но Виктор сразу смекнул, что если желает
возвыситься над всеми — воспарить величественной птицей, то у него
должна быть какая-нибудь фишка. И не прогадал.
Выяснилось, что, несмотря на тысячи
лет эволюции, гомо сапиенсы все еще предпочитали реальные встречи
виртуальным посиделкам. Пациентов, порой даже самых отъявленных
психопатов, натуральное общение серьезно успокаивало, а это было
залогом дальнейшего успешного лечения. Для особо безумных клиентов
в столе лежал слипер; к счастью, пользоваться им еще не приходилось
ни разу. Ну а месячная аренда — сущий пустяк, окупалась одним
удаленным сеансом. Конечно, хотелось забраться повыше, к облакам,
где посветлее, просторнее и дышится легче, но как тогда быть с
теми, кто страдает акрофобией и клаустрофобией? Одному не
понравится, что кабинет находится на верхних этажах, другого хватит
удар от одной мысли очутиться в замкнутой коробке лифта. А так — ни
одного клиента мимо. Сети расставлены широко, прямо перед косяком,
плывущем строго по течению.
Виктор недвижно сидел за столом и
удрученно смотрел на повисший перед глазами тонкий экран, на
собственную страничку в Инвайте. Он любил свой уютный и темноватый
кабинет, обставленный в ретро-стиле. Любил большое мягкое кресло,
чье удобство непременно отмечал каждый пациент, оказавшийся в нем.
Любил занавески цвета морской волны на единственном окне. Любил
книжный шкаф с качественной голографической проекцией старых книг с
пожелтевшими страницами: если не касаться, от реальных не отличишь.
И, конечно, любил настоящий стол из красного дерева, на толстых,
резных и чуть изогнутых ногах, с кучей ящичков и полированной
поверхностью. Но то, что пестрело на экране, он совсем не любил.
Ненавидел.