Виктор часто посещал свой
рукотворный пляж в одиночестве, чтобы расслабиться и отдохнуть.
Просто сидел и молча смотрел на это сказочно-мистическое место,
ставшее его убежищем, местом умиротворения. Пенящиеся волны смывали
усталость, солнце выжигало тревоги, а перистые облака, выползающие
из-за линии горизонта, забирали мрачные думы. Лока была
потрясающей, и, глядя на нее, он начинал понимать виароманов, не
желающих мириться с несовершенством реального мира, его вызывающей
ущербностью и всеобъемлющей скукой физических, юридических и
моральных законов.
Над шезлонгом напротив него
пространство дернулось, треснуло, словно зеркало, преломляя
картинку, и на мгновение надломилось, выбрасывая на пляж аву
стройной женщины в коротком голубом платье на тонких лямках. У авы
были шоколадно-черные волосы, собранные в хвост и перекинутые через
плечо, кожа цвета жженого сахара и ничем не примечательное овальное
лицо. Это было одно из тех серых лиц, откуда взгляд мгновенно
скатывается, не в силах ни за что зацепиться. Лицо миллионов, лицо
из толпы — ускользающее из памяти быстрее, чем вкус и запах
пресного завтрака в дешевой забегаловке.
Женщина повертела головой, задержав
взгляд на лазурной поверхности океана, и посмотрела на Виктора, как
ему показалось, оставаясь совершенно равнодушной к восхитительному
месту их встречи.
— Кали Тхакур, — отчеканила она
неожиданно громко, выговаривая каждую букву, словно называя себя на
каком-нибудь знаменательном торжестве. — Мистер Шварц?
— Можно Виктор, — предложил он.
— Эта ваша тру-ава? — спросила
Кали.
— Точная копия, сделанная год назад,
— честно ответил он. — Ну кроме одежды. Согласитесь, она весьма
недурно вписывается, — он провел рукой вдоль линии горизонта, — в
эту прекрасную солнечную локацию.
Виктор не стал задавать аналогичный
вопрос. Ему хватило беглого взгляда на аву, сидящую перед ним в
шезлонге, чтобы понять, что в жизни Кали вряд ли выглядела
по-иному. Слишком много мелких деталей (белое пятнышко ожога на
левой руке, шрам на правом плече), свойственных честной копии, и
самая обыкновенная внешность женщины лет за тридцать. Желай она
себя приукрасить... сейчас бы ему пришлось общаться с очередной
безликой большегрудой и длинноногой куклой. А ава женщины перед ним
даже не пыталась скрыть небольшие изъяны своего далеко не
совершенного тела.