— Что для этого нужно? — решительно
спросила она.
— Всего лишь дать вашему монстру то,
чего он хочет.
Анна непонимающе-удивленно
уставилась на Виктора, словно в кабинете, залитым летним солнечным
светом, не она была психом, а темноволосый мужчина напротив нее,
несущий какой-то откровенный бред.
— Только так мы сможем выманить его
из вашей головы. А затем... захлопнем ловушку, где он, надеюсь,
останется навсегда. Он даже не успеет ничего понять, — по
немигающему и ошарашенному взгляду пациентки Виктор понял, что
немного переборщил с метафорами. — Вы слышали о шэллах?
— Это ведь люди под куполом?
— Ну, людьми бы я их не стал
называть, — улыбнулся Виктор. — Они выглядят как люди. Ведут себя
как люди. Считают, что они люди. Но на самом деле они всего лишь
бездушные оболочки, напечатанные на биопринтере. Инструмент для
шэллтерпаии и конструктор из органов, если вдруг у кого-нибудь в
городе начнет пошаливать сердечко или откажут почки. Десять
миллионов франкенштейнов, похожих на людей. В Лост Арке их обычно
называют мясом.
Анна перестала смотреть на Виктора
как на сумасшедшего. Но все еще блуждала в потемках, не в силах
найти выход.
— И как они мне помогут?
— А мы перенесем ваши голоса, вашего
монстра в одного из них — закроем, как тюрьме, — Виктор вздохнул. —
Другое дело, согласитесь ли вы пойти на это, учитывая... э-мм, ваши
корни.
Виктор молча прошагал до двери,
открыл ее и пригласил Мартина войти.
— Хочу, чтобы ваш муж тоже это
слышал. Присядьте, пожалуйста.
На этот раз Мартин воспользовался
предложением и опустился на кушетку.
— Ты как? — обеспокоенно спросил
Мартин.
— Все хорошо, — ответила она. —
Мистер Шварц считает, что может мне помочь.
Слезы на ее щеках уже высохли, губы
и руки перестали подрагивать — внешне она выглядела здоровой. Но
внутри нее жил злой и жестокий монстр-паразит, рожденный травмой
трехмесячной давности, стрессом, усталостью и, возможно, дурными
генами. И Виктор собирался обвести его вокруг пальца, надеясь, что
кавенам хватит разума, храбрости, средств и любви. В чем лично он
очень сомневался.
Виктор медленно мерил шагам кабинет,
подбирая подходящие слова, и чувствовал, как на него заточенными
копьями направлены два цепких взгляда. Он не мог просто выдать
стандартную тираду, которая была припасена и выучена для обычных
пациентов. Половину слов кавены просто не поняли бы, другую
восприняли бы как оскорбление.