— Говоришь прямо как кавены.
Илон даже не моргнул. Давно научился
пропускать подобные упреки сквозь себя. Не обращать на них
внимания, как на рентгеновские лучи. Конечно, в Цитадели с самого
начала знали о его истинных корнях, но Дэну пока эти знания были
совершенно ни к чему. Они могли его оттолкнуть или даже напугать, и
вправляй ему потом мозги как хочешь.
— Зачем ты здесь? — спросил
Илон.
Дэн бросил на него непонимающий
взгляд, а Илон продолжил:
— Лайкают тут вяло, на акваферме
можно собрать вдвое больше. Поэтому люди приходят сюда по трем
причинам. Первая: не смогли устроиться на акваферму, но устали от
безделья. Вторая: не смогли устроиться на акваферму, но желают
подкопить лайков на лишний месяц оцифровки. Третья: хотят немного
почувствовать себя богом. И какая из них привела тебя в
Цитадель?
Дэн задумчиво поскреб в затылке и
еле заметно улыбнулся.
— Думаю, всего понемногу.
Илон скривил губы. Очень обтекаемый,
осторожный и взвешенный ответ. А потому, скорее всего, лживый.
— Рохи? Так что это такое? —
напомнил Дэн.
— Не что, а кто, — уточнил Илон и
внимательно посмотрел на прозрачную стенку купола, за которой
высились серые скалы, затем поднял взгляд, хватая им острые,
вершины — пусть, пусть новичок немного помучается. — Впечатляет,
правда? — спросил он, не глядя на собеседника. — Впечатляет и...
умиротворяет. Особенно, когда смотришь на Шэлл Сити с высоты или
представляешь, как прописывалась его история, его эпохи и
поворотные моменты, сколько кропотливого труда было вложено в
прошлое каждого напечатанного ребенка, мужчины, женщины или старика
на смертном одре. Сердце замирает. Иногда... я даже им завидую, —
он медленно провел кончиками пальцев по стенке купола.
— Хм, мясу? — Дэн явно не разделял
этой странной зависти.
— Мне кажется, в отличие от нас,
именно они живут настоящей жизнью, как жили наши предки. От первого
вдоха до последнего вздоха. Рождаются, живут и умирают. Без оглядки
на цифратории, без инжекторов, нейроса и виара.
— И что в этом хорошего?
Илон промолчал, понимая, что Дэн,
целиком и полностью вскормленный Лост Арком, все равно не поймет.
Овитый тонкой, невидимой паутиной нейроса, свободно, без усилий
заливающий в мозг концентрат инфы и очарованный красотой и
доступностью виар-миров, он не поймет. И никогда не узнает, каково
это: просыпаться под дребезжащий звон будильника, а не бездушного,
механического голоса в голове; шелестеть пожелтевшими страницами
книг, старательно соскабливая с черных рядов букв крупицы
знаний.