Снаружи маячили крыши высоток,
плоские, пологие и круглые, утыканные антеннами, словно ежи
колючками. В темноте желтоватыми, мутными глазами проступали окна
домов; по ночным улицам среди мелькающих голографических проекций
лился многоцветный неон.
— Пинг.
— Да, моя радость.
— Помнишь, на прошлой неделе ты
пригласил меня поужинать? И… месяц назад. И…, кажется, три месяца
назад.
— Так ты наконец-то согласна?
— При одном условии.
— Я сейчас вижу тебя на радаре.
Хочешь, чтобы я…
— Да. Я буду тебе очень
признательна, если ты сбавишь ход своего аэрокара.
— Тебе говорили, что ты
чокнутая?
— Именно это тебе во мне и
нравится.
— Ок. Заметано.
Сара увидела, как красный огонек,
двигающийся с юга, сперва замер на карте, а затем не спеша двинулся
в противоположную сторону. С одним пьюром ей удалось разобраться.
Оставались еще двое. Жан и Мики.
— Жан.
— Я знаю, о чем ты хочешь попросить.
Нет! И еще раз нет!
В чистый корпус дураков не брали, и
Жан даже не хотел слушать о том, чтобы уступить дорогу. Времена
джентльменов остались в глубоком прошлом. С Мики связываться не
имело смысла, потому что ей попросту нечего было предложить. Все
хотели получить это дело, если, конечно, на складе действительно
произошло преступление.
— Проси все, что хочешь.
— Прямо все? — заинтересовался
Жан.
— Ну, говори!
— Если я отстану, то ты… скажем,
нарядишься в костюм феи и… помассируешь мне ступни.
— Только ступни?
— Да я прикалываюсь, — рассмеялся
Жан. — А ты бы реально это сделала? Ох, конечно, я тебе не отдам
ограбление.
— Ну ты и….
— Опасное сближение! Опасное
сближение! — запаниковал автодрайвер, когда аэрокар втиснулся между
домами и на полном ходу протаранил янтарную голограмму бармена,
жонглирующего коктейльными бокалами.
— Да вижу я, вижу!
В машине что-то хлопнуло, аэрокар
тряхнуло так, что Саре почудилось, что она пробьет потолок, а затем
ей в грудь брызнула тугая струя, и белая пена, застывающая
мгновенно, плотно, словно кокон, обернула тело, чтобы смягчить
грядущее падение.
Удар был чудовищной силы. Из глаз
фонтаном посыпались искры, по ногам разлилась обжигающая боль, а в
ушах зашумело.
Скорая уже в пути, —
оповестил Дик.
Сара с трудом разломала кокон и
перетекла из аэрокара на улицу, где распласталась на спине, широко
раскинув руки. Ночной прохладный воздух тяжело заходил в легкие.
Над головой плыли звезды и неоновые вывески — лиловые и голубые,
подрагивали, двоились и разбегались. В салоне, на городской карте,
замерли две красные точки.