– Интересное предложение, да и сыну
моему давно пора жениться, двадцать один год, не мальчик уже. Что
скажешь, Юрий?
– Все в твоей власти, отец, –
смиренно ответил княжич.
– Так тому и быть.
Одно только известие, что Всеволод
Святославич заключил договор с Всеволодом Юрьевичем, заставило
Рюрика Ростиславича отступиться от Киева и удовольствоваться
Черниговом.
Со свадьбой долго тянуть не стали и
по весне следующего тысяча двести одиннадцатого года состоялось
торжественное венчание в Успенском соборе Владимира.
«Хороша», – с замиранием сердца
подумал Юрий, когда впервые увидел свою невесту без лишних,
скрывающих тело одежек.
Для него, обновленного, она была
идеалом женщины. Среднего роста, плотного телосложения, но плоским
животом, с пышной упругой грудью и попой под стать.
И рыжая. Огонь!
Тут вкусы двух Юриев изначально
совпадали, а после слияния так и вовсе предпочтения стали
непоколебимыми, настолько что женщины с другой мастью волос просто
не вызывали интереса. Вот такой вот вывих…
Ну а потом Юрий ночью показал ей все
что умел, чем весьма неслабо так удивил, если не сказать больше –
напугал своим напором, неутомимостью и фантазией. Что называется
дорвался.
– Что ты так на меня смотришь, солнце
мое?! – заметив этот где-то даже ошарашенный взгляд теперь уже
жены, спросил Юрий.
– Я это себе не так представляла… –
натянув одеяло до подбородка, наконец смущенно выдавила она,
охрипшим голосом.
Юрий сначала не понял о чем говорит
Агафья, а догадавшись, рассмеялся.
– До вас дошли слухи, что я
практически монах, весь в молитвах да заботах о сирых, и ты ожидала
соответствующего «монашеского» поведения в постели? А тут
такое!
Ну да, никаких миссионерских поз,
камасутра наше все.
– Да…
Юрий продолжал веселиться. Сам выпил
вина и жене дал бокал, чтобы промочила горло.
Ну не объяснять же ей, что его
добровольный целибат, который к слову сказать отлично ложился в
канву разработанной легенды, был исключительно вынужденной мерой.
Ну не мог он заниматься плотскими утехами, когда в нем сидела
приблудная душа и подглядывала за процессом, того и гляди в своей
едкой манере начнет советы давать, сразу все опадало… Все-таки
влияние епископа Иоанна сказывалось на нем действительно очень
сильно, установив жесткие моральные рамки, при которых заниматься
плотскими утехами при свидетелях грех есть великий, разврат и
вообще групповуха.