Петрищев спрятался, но дверь до конца не закрыл, продолжая наблюдение. С грохотом, подняв жуткую пыль, часть стены отпала, и в коридоре появились три фигуры, припорошенные кирпичной крошкой и бетонной мукой. Одна фигура чихнула и выругалась. Петрищев в туалете покраснел. Он очень не любил ругательных слов и никогда их сам не употреблял.
– Я же говорил, блин в корень, надо левее! – закричал один из стенопроходцев.
– Да, братаны, мы метров пять дали маху, – почесывая темя под грязной маской, ответил второй.
– Все гад Петруха. Его расчеты. И зачем мы ему поверили? Всегда, дубина, имел двойку по геометрии, – добавил первый. Третий стенолаз сносил упреки подельников молча и только виновато сопел.
– Ну и как теперь попадем в хранилище? – поинтересовался второй. Наступила долгая пауза.
– Надо взрывать, – наконец подал голос третий.
– Всю охрану, блин в корень, поднимем, – возразил первый.
– На воздух, – хихикнул второй.
– Нашел, болван, время шутить, – оборвал его первый и заметил дверь в туалет. – А там что?
– Клозет. Банкиры пользуют, – ответил третий.
– Может, через стену сортира проще? – спросил второй. – Надо бы проверить.
Одна из фигур пихнула дверь ногой. Петрищев отлетел вглубь, чуть не угодив в чрево унитаза. Взломщики были удивлены и испуганы не меньше, но, поняв, что юноша один, навели на него автоматы.
«Похоже, что меня собираются пристрелить», – сообразил Петрищев и зажмурился. Но выстрелов не последовало.
– Как ты, блин в корень, сюда попал, пижон? – спросил первый стенолаз. Петрищев молчал. Он понимал, что отвечать надо, но не знал что. Антон и себе этого объяснить не мог. Еще труднее выдумать правдоподобное объяснение взломщикам.
– Не знаю… – промямлил он безнадежным голосом.
– Да это, братаны, конкурент! Мочить надо, – взвизгнул взломщик, обвиненный в двойках по геометрии.
– Выйдем, – предложил первый взломщик подельникам, – помозговать надо.
Троица вышла в коридор и принялась шептаться.
Взломщиков звали Петей, Ганей и Додиком.
– Зачем его мочить? – удивился До-дик.
– Заложит, гад, – ответил Ганя. Петр наморщил лоб и молчал.
– Твое слово, Петруха, – заключил До-дик. Взломщики уставились на подельника, но Петруха продолжал морщить лоб и молчать. Наконец он изрек:
– Успеем. Пока пусть походит с нами.
– На черта нам этот, блин, пижон? – возмутился Ганя.