Теперь все проводили время так, как того хотела Агния — ходили
на речку, жарили блинчики, суп готовили по ее же рецепту — без лука
и моркови, читали вслух, играли в прятки, догонялки, придумывали
фанты и игры ее собственного изобретения. Почти все время папа
носил ее на шее, то и дело пошатываясь — девочка беспрестанно
ерзала. Маму же она воспринимала исключительно как обслуживающий
персонал, заставляя ее делать то и это — сбегать за книгой,
приготовить поесть, прибраться, если грязно. А когда Агния
оставалась с отцом наедине — сверлила его совершенно недетским
влюбленным взглядом.
На любые попытки как-то воспротивиться приказам Агния отвечала
мрачным обиженным гудением, от которого дрожали стекла, ныли зубы и
оплывала сама реальность, выпуская наружу сюрреалистичные кошмары —
по небу плыли странные черные завитки, срезанные сучки на досках
пола оборачивались моргающими человеческими глазами, начинали выть
от боли помидоры в салатнице, обложки книг оборачивались липкой
паутиной или кровоточащей кожей, а гадкая желтая тетрадка, воняющая
собачьим кормом, принималась перелистывать страницы сама по себе и,
казалось, издавала тот же звук. Из погреба слышалась странная
возня, крышка принималась подпрыгивать, тыкались слепо бледные
пальцы со следами подсохшей крови в щель. Представление
заканчивалось лишь стоило родителям смиренно извиниться и начать
выполнять требования дочери, которая никогда, даже во сне, не
выпускала проклятый песенник для глухонемых. Или же книга была
чем-то другим?
***
Спать Агния ложилась лишь когда окончательно уставала от
бесконечных игрищ с родителями. Подобно королеве она, не
оборачиваясь, вставала с дивана или кресла и шла в свою кровать,
зная, что Женя проследует за ней. В ванной мама чистила ей зубы,
помогала принять ванную и относила на руках в кровать. Прижимая к
себе желтую книжку, Агния забиралась под одеяло, так, что наружу
торчал лишь носик-пуговка, хитро поглядывая блестящими
глазками.
— Сказку? — устало произнесла Женя в очередную, пятую ночь их
пребывания на даче.
— Нет, — помотала головой девочка, — Расскажи лучше, как ты
познакомилась с папой.
— Это долгая история… Уже поздно, принцесса.
— Расскажи! — требовательно повысила тон Агния.
— Ладно, но потом ты уснешь, хорошо? — Женя поморщилась, услышав
очередной стон Артема из-за стенки. В последнее время к стонам
прибавились звуки ударов — бедняга бился головой о деревянную
стенку, и его лоб представлял собой незаживающую мокрую
ссадину.