— Бегите к машине! — рыкнула она на застывшего Владимира с
Артемом на руках. — Ну же! Быстрее!
Тот, понимая, что даже секунда препирательств может стоить
кому-то жизни, ушел вместе с пасынком на улицу, к гаражу, и Женя
осталась с дочерью наедине.
Та вяло сопротивлялась, но электронож быстро справился с тонкими
детскими запястьями, на которых до сих пор остались царапины,
нанесенные несчастным бельчонком. Куда быстрее, чем с говяжьими
ребрышками. Окровавленные ручки отправились в духовку первыми.
Несмотря на кровопотерю, Жене хватило сил скрутить маленькую
дьяволицу и утрамбовать ее в духовку. Лишь включив режим «двести
градусов, интенсивный нагрев» в хваленом «Боше», она позволила себе
взглянуть на собственную дочь в последний раз. Разорванный рот,
расколотый надвое череп, пустая глазница и беспредельная злоба в
единственном, направленном куда-то вверх, сохранившемся глазе.
Кивнув сама себе, Женя отвернулась от духовки и побрела в сторону
выхода из дома, стараясь не обращать внимания на требовательный
стук по стеклу.
***
На этот раз участок без экивоков выпустил семью наружу. Ни руль
не превратился в прямую кишку, ни водохранилище не оказалось за
воротами. В последний раз Владимир оглянулся на дом своего детства.
Из окна кухни валил черный дым. Женя тронула мужа за плечо, и тот
утопил гашетку в пол, уезжая прочь.
Лишь через несколько километров проселочной дороги он, будто
что-то вспомнив, вынул из кармана длинную, в запекшейся крови,
белокурую прядь волос. На кончике пряди явственно болтался
кровоточащий кусочек кожи, хотя Владимир точно помнил, что отрезал
только волосы. Скривившись от омерзения, он опустил окно и выкинул
последнее, что связывало его с Агнией в придорожную пыль.
***
Комната для допросов не отличалась приветливостью — щербатые
стены, низкий потолок, излишне яркая голая лампочка и полное
отсутствие окон. Все, чтобы подавить волю допрашиваемого. В ней
Владимир проводил все время — с момента пробуждения и до самой
ночи. Иногда ему казалось, что он сидит здесь сутками. В больнице
ему распилили сросшиеся зубы, но немалая поверхность осталась без
эмали, из-за чего даже дыхание причиняло боль. Жене пришлось не
лучше — ее матку разрезали и извлекли по частям из-за
многочисленных костных осколков, которые проросли из таза и
обломились внутри, причиняя страшную боль. Детей Женя, конечно же,
больше иметь не сможет. Впрочем, Владимир подозревал, что такое
желание у нее, скорее всего, никогда больше не появится. Артему
пришлось извлечь все зубы и часть костной ткани из-за начавшегося
некроза. Врачи сказали — еще пара дней, и парень бы погиб от
сепсиса. Что случилось с Агнией… Не знал, по большому счету,
никто.