Поскольку выбора у меня не было –
проверять шоковое действие нейробраслета на собственном организме я
не собираюсь – пришлось кивнуть, мол неприятностей с моей стороны
не последует. Мне было позволено посетить туалет, смыть под душем
неприятные последствия вчерашних возлияний и даже выпить чашечку
кофе с круассанами.
Перед выходом из квартиры помимо
нейробраслета мне на руки все-таки были надеты обычные пластиковые
наручники. Перестраховываются служивые. В общем-то правильно, что
перестраховываются – не какую-нибудь гражданскую штафирку
задерживают, а опытного бойца спецназа Российских ВКС. Чтобы не
привлекать внимания досужих граждан наручники замаскировали
накинутой ветровкой. Идет молча четверка мужиков, у одного типа
куртка в руках. Остальные упакованы в темно-серые официальные
костюмы. Тут уж полным кретином нужно быть, чтобы не догадаться,
кто и куда именно ведет одного симпатичного парня.
Везли меня в закрытом фургоне с
маленьким закрашенным белой краской и зарешеченным окошком. Поэтому
куда везут так и не понял. Ехали недолго. Припарковались во
внутреннем дворе какого-то здания, построенного, пожалуй, еще в
далекие царские времена. Провели меня в полуподвальное помещение
без окон, но с хорошей принудительной вентиляцией. Поэтому сырости
и неприятных запахов тут не отмечалось. Безусловно, это была
тюремная камера, хоть архитектура здания никак не тянула на тюрьму.
Внутри классический минимализм в виде откидных нар, небольшого
стола и стула, отгороженного скользящей пластиковой дверью туалета
с унитазом и краном с холодной водой. Скромненько так,
аскетичненько.
Попытался выйти в Сеть. Ожидаемо не
получилось. На столе заметил отпечатанную на пластике книжонку,
лежавшую лицевой стороной вниз. Перевернул. Прочитал. «Уголовный
кодекс Российской Федерации». Внутри томика обнаружилась
закладка:
УК РФ Статья 105.
Убийство
Убийство, то есть
умышленное причинение смерти другому человеку,
- наказывается лишением свободы на срок
от десяти до двадцати пяти лет…
Дальше читать не стал. Вне всякого
сомнения, у полицейских имеются неопровержимые доказательства моей
вины. Это означает, что меня ждет четверть века виртуальной
каторги. Двадцать пять лет – именно этот срок обеспечат мне ушлые
адвокаты, нанятые счастливыми наследниками убиенного мной олигарха.
Это вместо того, чтобы искренне поблагодарить за нежданно-негаданно
свалившееся на их головы богатство и отказаться от всяких претензий
к благодетелю. Так нет же, в душе будут искренне радоваться, а на
суде прольют реки крокодиловых слез, причитая: «Ах какой святой
человек был Павел Александрович Романов! Ах, какую невосполнимую
потерю понесло в его лице государство и весь народ России!».