- Полковник, будьте осторожней в
высказываниях. Вы грамотный офицер, но нужно учитывать современные
реалии. Расстрелы евреев и комиссаров здесь у многих вызывают
протест, но столь открыто выражать свое возмущение рискуют
немногие.
- Поймите, герр генерал, - фон
Тресков упорно не желал признавать свою ошибку, - Германия
окончательно потеряет свою честь, и это будет давать себя знать на
протяжении сотен лет. Вину за это возложат не на одного Гитлера, а
на вас и на меня, на наших жен и детей1.
- Не так громко, полковник, -
поморщился Герсдорф. – Вы ставите меня в ужасное положение. Я не
могу не согласиться с вашими словами, но ваше поведение привлекает
совершенно лишнее внимание. Давайте немедленно прекратим этот
разговор. Надеюсь, еще не поздно. Я вызвал вас не просто так. С
вами хочет встретиться некий полковник Рихтенгден из Абвера.
- И что контрразведке нужно от
скромного штабного офицера? – кривовато усмехнулся Тресков, однако
в его глазах генерал увидел беспокойство.
- Надеюсь, это никак не связано с
вашими несдержанными словами, полковник, - Герсдорф отвел взгляд в
сторону. – Официально Рихтенгден заявил, что хочет поговорить с
вами о действиях какого-то русского во время боев за Днепр в
сентябре прошлого года.
Фон Тресков кивнул, показывая, что
услышал ответ. Повод был странным, и вряд ли являлся истинной
причиной визита на фронт высокопоставленного офицера Абвера.
Полковник это прекрасно понимал, как и его непосредственный
начальник.
Полковник Рихтенгден прибыл не один.
Кроме него в комнате, куда пригласили Трескова, присутствовал
смутно знакомый Хённингу офицер в звании майора. Тресков совершенно
точно где-то его уже видел, и почему-то ему казалось, что этот
человек никак не может здесь находиться.
- Не узнаете меня, герр оберст? –
улыбнулся майор. – А мы ведь виделись с вами в штабе фон Клейста
под Кременчугом во время форсирования Днепра. Не припоминаете?
- Эрих фон Шлиман! – Тресков не верил
своим глазам. Теперь он вспомнил, откуда ему знакомо это лицо. – Но
вы ведь попали в плен! Вас захватили те русские диверсанты,
доставившие столько проблем первой танковой группе.
- У вас хорошая память, - кивнул
Шлиман, - мы с вами тогда почти не общались, но все, что нужно вы
запомнили. Чувствуется хватка настоящего офицера штаба.