Она ушла под его громкий хохот. Он
был уверен, что она вернется...
...Игнас молчал. Азарина сначала
спрашивала, потом ругалась, потом плакала. В конце концов замазала
синяк выпрошенной у Данисы мазью телесного цвета. Игнас вздрагивал
от болезненных прикосновений — и молчал...
... Яр принес мешок муки, корзину
овощей и большой сверток с мясом. Что-то рассказывал, спрашивал, но
она не слушала, просто наслаждалась теплом от его руки.
Оказывается, для счастья надо всего лишь сидеть рядом, переплетя
пальцы, и ловить на себе задумчивые взгляды жениха.
— Завтра Цветенье. Придешь?
— Приду...
... Даниса пудру не дала, пришлось
идти на праздник со щеками, окрашенными свеклой. Нелепо смотрится,
но всяко лучше, чем расплывшийся на лице кровоподтек. Яр, весь
вечер смотревший на нее странно, ничего не спросил, только утащил
посередь танцев в кусты. Долго держал ее за руку, смотрел на алые
щеки.
— Для кого вырядилась?
Она услышала в его голосе ревность и
обрадовалась этому. И, не подумав, брякнула:
— Для тебя.
Он не слишком удивился. Знал, что она
будет ему верна? Азарина робко улыбнулась.
— Ты...
Он не дал ей сказать — поцеловал.
Потом отстранился, посмотрел на нее с ожиданием. Она не знала, чего
он хочет. Но не случайно же он позвал на танцы именно ее? Увидел,
что ей тоже больно и одиноко, как ему когда-то? Захотел пригреть,
помочь? Она не была уверена, что ей сейчас надо именно это, но если
скинуть его руки с плеч, если не ответить на его поцелуй — он ведь
уйдет?
Она наклонилась, целуя своего мужчину
в ответ. Тогда она еще ему верила. Безграничная глупость...
Утром он смотрел на нее с
горечью.
— Зря ты...
Она не поняла. Надела платье,
накинула на плечи шаль. Летние ночи теплы, только если спать в
обнимку, а как встанешь со скошенной травы, отстранишься от
любовника — тут же тело сковывает холод.
Тогда она еще верила, что "любовник"
— это от слова "любовь"...
— Я тебе каждую неделю еду носить
буду. И Игнаса в ученики возьму.
Она смотрела. Просто стояла и
смотрела на его сосредоточенно нахмуренные брови.
— Ты только к дону Низу ходишь или
еще куда?
Она стояла и смотрела.
Внутри что-то рвалось.
Он был последним, кто мог подставить
ей плечо...
Потом Азарина долго думала, а не
пойти ли ей и вправду к главе города на поклон. Что в конце концов
она теперь теряла?