— Буду рада услужить, сид. А
смерть... Она к каждому придет в свой срок, от нее авось не
спрячешься. Вам ли этого не знать.
И генерал сдался. Миколас тогда был
очень этим недоволен, но он дал клятву господарю, дал клятву сиду
Гарне и был намерен эти клятвы выполнить. Тем более, что начальство
он уважал, хоть порой и считал генерала излишне упрямым и не
умеющим вовремя останавливаться. Все, за что брался Невзор сид
Гарне, он доводил до конца. Порой это стоило ему разжалования, пули
в боку или сломанных ребер. Порой другим это стоило жизни. Поэтому
всех, кто шел за ним, он всегда честно предупреждал: опасно, можешь
умереть. Кто-то верил предупреждению, кто-то нет. Миколас вот
верил. Но почему-то также, как и сид, остановиться не мог. И
бакалейщица верила. Миколас видел, что она приделала под лавку
особый лоток, в который прятала маленький женский пистолет,
оставленный ей генералом. И всё-таки она брала письма раз за разом
и отправляла их адресатам. Почему?
Миколас пересёк Чугунную улицу,
вышел к Победной, а затем — на улицу Времени. Дошел до площади
Девяти. Постоял немного у статуи Чести, и, услышав громоподобный
бой Вечных часов, отправился к канцлеру.
«Придёте завтра ровно полчаса спустя
по полудню»," — сказал канцлер, и молодой человек попытался
исполнить приказ в точности. За две минуты до назначенного времени
он стоял у кабинета.
— Откуда? — уточнил один из младших
секретарей, сновавший среди посетителей с целью отбора тех, кого
канцлер действительно примет.
— Столичное интендантство.
Секретарь что-то проверил в своих
списках и попросил:
— Пойдёмте в другой зал.
Они протолкались сквозь толпу
жаждущих внимания канцлера людей, прошли коридорами к другому входу
в кабинет и наконец остановились у маленькой незаметной двери.
— Прошу сюда. Обождите, вас
вызовут.
Секретарь исчез, Миколас толкнул
дверь.
Комната ожидания оказалась
небольшой, темной, но весьма хорошо обставленной. В отличие от
официальной залы, здесь стоял и диван, и кресла, куда можно было
присесть, и даже низкий круглый столик с двумя графинами и
несколькими бокалами. Топился камин. У камина на разбросанных по
полу аламейских шкурах сидела девушка, но стоило Миколасу закрыть
дверь, как она вздрогнула, обернулась и тут же вскочила на
ноги.
— Здравствуйте.
— Добрый день.