Генерал недрогнувшей рукой принял
все перечисленное.
— Спасибо. Кто побил?
Игнас смутился, промямлил что-то
непонятное. Невзор осмотрел ноги, плечи парня и заключил:
— Поучу тебя кое-чему с завтрашнего
дня. А то будут всякие дураки деревенские моего порученца бить.
Чтоб на рассвете был на заднем дворе.
Парнишка, глупая душа, тут же
просиял, поклонился.
— Иди.
Игнас вышел. Невзор некоторое время
смотрел на бумаги в своих руках, потом встал, выпрямился, кивнул
Либене.
— Доброй ночи, уважаемая вен
Силь.
Женщина удивлённо спросила:
— Вы не спуститесь к ужину?
— Нет. Благодарю, но я буду
занят.
— Приказать принести вам еду в
комнату?
— Не стоит беспокоиться.
— В таком случае доброй ночи.
Она — не подозревающая ничего о
темных уголках души гостя, кивнула и с чистой душой уселась дальше
писать нечто свое девичье, но важное. В свете зажженной лампы
женская фигура в светлом платье казалась почти неземной, то ли
призраком, то ли видением, то ли благословением. Только косые плечи
все же портили впечатление. Интересно, кому доверилась эта женщина,
что поплатилась так жестоко — осанкой, столь почитаемой в свете? И
получила ли она то, за что платила? Или была обманута, как многие
до нее?
Ещё одна жизнь, оказавшаяся в его
руках. Неужели он сломает и эту?
Утренний туман накрыл Подхолмье
плотной завесой. Вадим недовольно морщился, поглядывая в
распахнутое окно. Казалось, клубящаяся за стенами дома белая дымка
жадно ждет, когда потенциальная жертва шагнет с порога ей
навстречу, чтобы тут же сожрать ее, растворить в себе. Мужчина
тряхнул головой, отгоняя глупое видение, насмешливо хмыкнул,
мысленно иронизируя над самим собой, и отвернулся от оконного
проема. Наблюдать за плавными движениями Азарины было гораздо
интереснее, да и мысли это навевало более приятные.
— Почтенный, что нести: молоко или
ягодный отвар?
Ни «милый», ни «дорогой», и никакого
тыканья. Словно и не было жарких объятий и громких стонов. Постель
постелью, работа работой и никаких претензий, истерик, жалоб. Эта
женщина нравилась Вадиму все больше!
— Все равно.
Графин с напитком бордового цвета
(увы, не вино!) тут же был поставлен перед постояльцем, и хозяйка,
посчитав свою работу выполненной, ушла на кухню. Просочившиеся в
зал запахи специй и кислого теста создавали вполне умиротворенную,
уютную атмосферу. Чистота, тишина, женщина у плиты и аромат еды —
так, верно, выглядит мещанское счастье.