Пока работать приходилось по
специальностям. Я копался в системах наведения, автопилотчики в
пилотажных комплексах, навигаторы колдовали со своими системами,
каждый занимался тем, в чем разбирался лучше всего. Проводилась
расширенная диагностика всех блоков, делались регламентные работы.
Лучше сделать их сейчас, чем потом где-нибудь на прифронтовом
аэродроме.
А тем временем, по аэродрому прошли
непонятные слухи. Люди говорили, что на нас напали немецкие
фашисты. Те самые из сорок первого. Когда Леша-волжанин,
занимавшийся автопилотом, пересказал нам этот слух, его просто
грубо послали. Народу было не до шуток.
― За что купил, за то и продаю, ―
ответил он, но при этом совершенно не выглядел
обиженным.
К вечеру нам было приказано грузиться
в эшелоны. Наземные службы центра отправлялись на фронт. Летающая
техника прибудет своим ходом.
Заснул я в этот долгий и трудный день
на верхней полке в купе поезда, уносящего меня на запад, над
руководством по летной эксплуатации и руководством по обслуживанию
вертолета Ми-28. Хотел получше подготовиться к работе на машине,
но, прочитав небольшую часть необходимого, банальным образом уснул.
В оправдание себе могу сказать лишь то, что в купе к этому времени
спали все, ребят так же сморило изучение документации на Ми-28 и
Ми-24.
Дзержинск. Горьковская область. Максим Андреев.
Безработный
- Макс... Максик! Максимушка! Вставай!
Там к тебе пришли!
Макс терпеть не мог, когда его будили.
Да еще рано утром. Не, ну кому уже и полдень, а если ты всю ночь
резался в 'Фоллаут'? И спать лег только потому, что пиво
кончилось?
- Ма... Кто там приперся? - простонал
Макс, не открывая глаз.
- Рустэм твой пришел, говорит, что
срочно переговорить надо! - мать продолжала трясти сына за
плечо.
- А позвонить он не мог? - Макс
перевернулся на живот и засунул голову под подушку.
- Да с телефонами что-то. Сигналов
нет. И по телевизору там...
- Ммммм... Мам, уйди! Скажи - меня
нет, - недовольно замычал Макс.
- Максимушка, нехорошо это. Вставай, я
тебе кофеечку сделаю.
- Ну, выйди, тогда! Дай
одеться!
Мать послушно выскользнула из комнаты
сына. А он перевернулся, скинул одеяло, вяло провел рукой по лицу.
Потом сел в кровати. Помотал головой, отчего волосы еще больше
растрепались. И пошлепал, покачиваясь в прихожую. Одеваться не
стал. Потому как уснул в одежде.