Тогда я еще не знал, какую роковую
роль предстояло сыграть этой хрупкой и безмолвной красавице в
судьбе Константина, да и всей империи.
* * *
Покидая Влахернский дворец, я едва не
столкнулся с Иоанном Далматасом — еще одним неотлучным спутником
Константина и его давним боевым товарищем. Это был крепкий
загорелый мужчина тридцати пяти лет с мужественными чертами лица,
голубыми глазами и светлыми волосами. Он был прирожденным воином со
всеми присущими настоящему солдату качествами. Честь и благородство
не были для него пустым звуком, кроме того, он был далеко не глуп.
Во дворце Далматаса недолюбливали. Вероятно, всему виной была его
прямолинейность — Иоанн не умел скрывать своих чувств и часто
говорил в лицо все, о чем было бы благоразумнее промолчать.
Поначалу я также не воспылал к нему
теплыми чувствами, но вскоре понял, что это абсолютно бескорыстный
и честный человек, который так же был беззаветно предан
Константину, как и я сам.
Далматас кивком ответил на мое
приветствие.
— Я слышал, что Константин берет тебя
с собой в Морею? — спросил я, останавливая его на бегу.
— Да, он оказал мне такую милость, —
ответил Далматас. — Судя по всему, нас ожидает грандиозная
кампания. А то я уже начал бояться, что скорее состарюсь, чем снова
возьму в руки меч.
— Уже рвешься в бой? Неужели мирная
жизнь недостаточно хороша для тебя?
— Признаться честно, я рад, что
представилась возможность поскорее уехать отсюда. Устал от
бездействия, от двора и интриг, устал, что латиняне устанавливают
свою монополию на торговлю и ходят в шелках, пока обычные греки с
трудом добывают себе пропитание. В своем собственном городе мой
народ стал изгоем! Как можно спокойно смотреть на все это? — Иоанн
покачал головой. — Нет. Мое место определенно не здесь. По мне, так
лучше достойная смерть в бою, чем жалкая жизнь среди лицемеров и
лжецов. Я солдат и должен быть там, где приношу наибольшую пользу
своей стране.
— Брось! Ты же еще так молод, Иоанн!
— воскликнул я. — Найди себе хорошую жену, заведи детей, построй
дом, в конце концов! У каждого человека должно быть место, где его
ждут те, кого он любит и куда ему хотелось бы возвращаться снова и
снова. Разве это не есть счастье? Разве человек создан для того,
чтобы убивать и разрушать, подчиняясь бессмысленному инстинкту?