Турки появились ранним утром третьего
ноября и развернули свои войска на другом конце поля. Их армия была
велика — она примерно вдвое превосходила нас числом. Тем не менее
было заметно, что наши противники привели с собой большое
количество плохо обученных крестьян, набранных из подконтрольных
османам христианских деревень и городов. Многие из этих несчастных
испуганно озирались по сторонам, другие недобро поглядывали на
турецких чаушей[1] размахивающих плеткам
над их головами. Не слишком надежные воины, впрочем, недостаток
профессиональных солдат ощущался и у нас, поэтому исход битвы в
конечном счете должны были решать талант командиров и военная
удача.
Солнце едва взошло, когда две армии
схлестнулись в жестокой битве.
Волна за волной обрушивались османы
на позиции христиан, однако так и не смогли добиться успеха.
Потеряв убитыми несколько сотен человек, турки отступили, но лишь
затем, чтобы, перегруппировавшись, атаковать снова.
После ожесточенной схватки правый
фланг нашей армии стал медленно отступать и османы, издавая
победные крики, ринулись на крестоносцев, желая обратить их в
бегство. Однако отступление происходило организованно, и турки
каждый раз наталкивались на железную стену из щитов и копий.
Османский командир, увидев, что на правом крыле его войскам
сопутствует успех, послал им на помощь дополнительные силы. Турки
полагали, что уже завладели инициативой, и остервенело рвались
вперед, подбадриваемые победным боем литавр и пронзительным воем
медных труб.
В тот момент, когда османы вклинились
в ряды христиан достаточно глубоко и стали теснить их по всему
фронту, Янош Хуньяди подал знак своим военачальникам, и протяжный
гул десятков боевых рогов разнесся по полю битвы, перекрывая звуки
турецкого оркестра.
Османы не сразу поняли, что
произошло, и продолжали напирать на плотно сбившиеся ряды
крестоносцев. В этот момент наша тяжелая кавалерия показалась из-за
холмов. Увидев это, турецкий военачальник стал поспешно отдавать
новые приказания, но было уже слишком поздно.
Противник попался на нашу уловку.
Многие тысячи турецких солдат оказались в ловушке, когда стальная
лавина закованных в доспехи христианских рыцарей обрушилась на них
с тыла. В тот же самый момент раздался новый сигнал, и тяжелая
пехота крестоносцев вдруг прекратила отступление и, выставив мечи и
копья, принялась буквально перемалывать застигнутых врасплох
магометан. Оказавшись в прямом смысле слова между молотом и
наковальней, турки в мгновение ока утратили боевой дух и бросились
врассыпную, помышляя лишь о том, чтобы спасти свои жизни.