В считаные минуты османская армия
была деморализована, что и предрешило исход битвы. Отчаянно пытаясь
переломить ситуацию, турецкие военачальники пустили в ход последние
резервы, преимущественно состоящие из янычар. Эти воины сражались
без страха и гибли с улыбкой на устах, но даже они были не в силах
сдержать натиск тяжелой кавалерии. Вскоре все до единого янычары
оказались перебиты или втоптаны в грязь копытами лошадей. Бой
продолжался еще около часа, пока немногие оставшиеся в живых турки
не обратились в бегство, преследуемые нашей конницей.
Среди бегущих я заметил и османского
полководца. Отбросив свое знамя и растеряв всю свиту, он спешил
укрыться в лесной чаще, которая виднелась неподалеку. Заметив это,
я пришпорил коня и бросился следом. После утомительного
многочасового сражения силы моего скакуна были на исходе, но я был
уверен, что их еще хватит для этого безумного броска.
Османский военачальник не сразу
услышал погоню и, уже уверовав в свое спасение, хотел сбавить темп,
однако, увидев меня, снова попытался оторваться.
Гул битвы быстро остался позади, и
вот мы уже мчались вдоль реки, распугивая притаившихся в камышах
уток. Конь турецкого офицера был хорош, но недостаточно вынослив и
силен, чтобы долго выдерживать галоп с закованным в тяжелые доспехи
всадником на спине. Мой же все еще был способен сохранять набранный
темп, и я знал, что этого будет достаточно.
Вскоре дистанция между мной и
османских полководцем начала сокращаться, я уже видел вспотевшее и
перепуганное лицо агарянина, когда из леса выскочил огромный отряд
сипахов. Они появились со всех сторон и уже вскинули луки, готовясь
нашпиговать меня стрелами.
— Стойте! — услышал я знакомый голос.
Вперед выехали двое мужчин в отливающих золотом
юшманах[2] и высоких шлемах. В одном из
них я сразу же узнал Ису, таинственного силяхдара, с которым
встречался Янош Хуньяди еще в начале похода.
— Ты действительно прыток,
Константин, не напрасно воевода доверяет тебе, — произнес Иса, и на
губах его промелькнула улыбка.
— Похоже, на твой счет он ошибался, —
выдохнул я, уже готовясь к смерти.
Иса покачал головой и взмахнул рукой,
но вместо того, чтобы пустить в меня стрелы, сипахи опустили
оружие.
— Ты многого не знаешь. — Османец
окинул меня взглядом. — И не понимаешь.